Одинокий мститель. Убийство в госдепартаменте. - [18]

— Ха-ха! Он и не думает поручать расследование Хейнеману, — сказал Фарнхэм. Он улыбался недоброй улыбкой. — Я говорил с лейтенантом двадцать минут назад, Дэйв. Лейтенант Уилкс заявил, что в твоих материалах криминала нет и в помине. — Фарнхэм со значением поднял глаза кверху. — По его словам, дело лопнуло как мыльный пузырь. В твоем отчете концы с концами не сходятся. Кстати, ты говорил со мной не для протокола?

— Нет, Джерри. — Слова сорвались с губ Бэньона прежде, чем он успел осознать, что говорит.

Ему была омерзительна игра в политику среди полицейских, трусливое нарушение ими своего долга, когда чья-то рука дергала за веревочку. — Можешь поступать с моей информацией, как сочтешь нужным.

— Ты говоришь так, будто… — начал Фарнхэм и, не закончив фразы, сказал: — Спасибо, Дэйв.

Уилкс был вне себя от ярости. Вышагивая взад и вперед по своему кабинету, он размахивал руками и умело модулировал громоподобным голосом, силе которого мог бы позавидовать командующий парадом. Тем не менее Бэньона не покидало чувство, что лейтенант переигрывает, что его поведение насквозь фальшивой за угрозами и ударами кулаком по столу скрываются страх и озабоченность.

— Какого дьявола ты рассказал ему обо всем? — в четвертый или пятый раз спрашивал он Бэньона.

— Признаю, моя ошибка, — легко соглашался Бэньон, — но стоит ли поднимать шум?

— Кому нужно, чтобы наши проблемы обсуждались в печати? — отвечал вопросом на вопрос Уилкс. Бросая на Бэньона злобные взгляды, он продолжал вышагивать по кабинету. — Уж ты-то должен соображать!

— Да, но я не вижу здесь трагедии, — невозмутимым тоном сказал Бэньон. — Я написал отчет о том, что мне удалось выяснить по данному делу, и передал его вам. Вы, в свою очередь, перепоручили расследование кому-то из смены Хейнемана. — Бэньон привычно передернул плечами. — Только об этом я и рассказал Фарнхэму. Он, между прочим, сообщил мне, что был у вас и что, по вашему мнению, я взял ложный след. Отсюда и вся путаница.

— Он меня неправильно понял, — сказал Уилкс. По его лицу промелькнула быстрая улыбка, — Дэйв, эти проклятые газетчики могут хотя бы раз не переврать факты?

— Они ошибаются сплошь и рядом, — согласился Бэньон. Он видел, что Уилкс лжет, и это угнетало его. Вообще вся ситуация казалась ему фарсом.

— Но мы отклоняемся от темы, — сказал Уилкс. — Так или иначе, но ты дал ему понять, что мы пытаемся кого-то прикрыть.

— А разве нет? — спросил Бэньон. Он был зол, но не терял надежды выдавить из Уилкса правду.

— Конечно, нет. — Уилкс стукнул ладонью по столу. — Тебе никто не давал права подозревать нас.

— Я не помнил себя от злости, — сказал Бэньон. — Поимка преступников, видимо, кого-то не устраивает.

Уилкс в упор посмотрел на Бэньона. Наступило гнетущее молчание. Наконец он сказал:

— Не будь ребенком, Дэйв. Каждый из нас действует согласно приказам, которые получает. Мы делаем то, что нам велят. В этом вопросе между нами должна быть полная ясность.

— Мне всё предельно ясно, — сказал Бэньон, — но я был взбешен.

— Ты можешь злиться, сколько тебе вздумается, — продолжал Уилкс неприязненным тоном, — дома, в бильярдной, но не здесь. Помни, мир живет по определенным правилам. Им управляют определенные люди. Ты всегда старался стоять в стороне от политики, что ж, это красивая, возвышенная позиция, но чрезвычайно нереалистичная. — Продолжая шагать по кабинету, Уилкс ударял ладонью о ладонь, когда ему хотелось подчеркнуть свои слова. Бэньон с удивлением вглядывался в лицо лейтенанта, являвшее любопытную смесь зависти и ненависти. — Ты знакомился с жизнью по книгам, — продолжал Уилкс, — теперь наступила пора поумнеть и выбросить книги. Все книги. Взгляни, что творится вокруг. Идет нормальная жизнь, в ней переплетается добро и зло. Рано или поздно тебе придется научиться жить, идти на компромиссы.

— Возможно, — согласился Бэньон.

— Черт побери, мы же не в детском саду! — сказал Уилкс более спокойным тоном. Присев на край стола, он изучающе смотрел на Бэньона. — Помни, что я сказал: и ты, и я получаем приказы. Тебе понятно?

— Конечно, понятно.

— Что ж… — Уилкс на секунду умолк, его лицо смягчилось. — Что ж, полагаю, это все.

Нили и Кармоди обсуждали заметку в «Экспресс», но, увидев выходившего от шефа Бэньона, замолчали. Наступила тишина. Потом, прочистив горло, Нили сказал:

— Мы становимся знаменитостями, Дэйв. Интересно, кому из газетчиков удалось раздобыть такие подробности? Не знаешь?

— Фарнхэму, — ответил Бэньон.

— Чтоб ему провалиться!

— Никому из их шайки нельзя доверять, — сказал Кармоди.

В дежурку вошел Берк, распространяя запах виски и гвоздичного масла. Его лицо было красным от холода.

— Какое счастье, что проглядели мои таланты и я остался скромным детективом, — сказал он, подмигивая Бэньону. — Мое имя не полощут в газетах.

— Статья написана со слов Бэньона, — сказал Нили.

— Проклятье, вечно они подглядывают в замочную скважину! — разразился бранью Кармоди. — Зачем их вообще сюда пускают? Пользы от них никакой. Одно беспокойство.

Бэньон слушал разговор подчиненных, слегка нахмурясь. Пожалуй, ему была не совсем ясна лишь позиция Берка — у этого парня мозги не были набиты соломой. Что касается Нили, Кармоди и множества других полицейских, он был уверен: они вместе с Уилксом выступят единым фронтом против Фарнхэма. Дело даже не в конкретных личностях, действовал принцип — держаться вместе, отвергать любую критику, всячески препятствовать проведению независимых расследований. Иными словами, не допускать «незаконного пересечения границы чужих владений». Фараоны уважительно относятся к силе. Им симпатичны сильные личности типа Лаганы или Стоуна, способные надавить на кого следует. В большинстве своем полицейские — честные парни, хотя и вынуждены считаться с главарями преступного мира. Так уж устроена жизнь. На лице Бэньона появилась легкая усмешка.