Одинокий колдун - [41]

Егор уже заранее залез на качели, вознесенные под потолок сцены; пока был прикрыт от зрителей верхней драпировкой. Фокус Петухова заключался в том, что все действующие лица непрерывно присутствовали на сцене, занимаясь подобающими им делами. Офелия в глубине эстакады, за кроватью короля, примеряла у большого зеркала юбки и платья, обеспечивая действию непрерывный стриптиз. Полыхали и чадили факелы (их было шесть, а пьяный в жопу пожарник, ублаженный в виду сопротивления огню, лежал у кулис, его ботинки слегка торчали с краю сцены). Гамлет, толстый, волосатый, в одних лишь семейных трусах, загорал на авансцене, под софитами и вблизи народа. Народом были двое стражников, занятых выпивкой (Петухов выдал им графин с холодным чаем, но точно знал, что мужики чаем не ограничатся; красный ленивый плеск жидкости в графине и граненых стаканах походил на портвейн, а мэтра это не волновало — пусть напьются, публику выходками потешат, а сам Петухов тут ни при чем). Еще с двух краев сцены торчали высокие жезлы, к которым на длинных поводках были привязаны две стаи домашних животных: наловленные в округе дворняги (бедолаги спали, искали блох, чесались и лишь иногда грызлись между собой, всех их заранее сытно накормили), а также коты с ближних мусорок и подъездов, тоже накормленные, но все равно злые и гадливые. Над сценой и залом медленно расцветал аромат кошачьих экскрементов.

Из огромных колонок зазвучала музыка питерских композиторов-авангардистов: Первая и Вторая симфонии Михаила Алексеева, Средняя симфония Юрия Ханина.

На всех трех уровнях сцены Петухов воткнул по паре микрофонов. Акустика в зале была отвратительной, а так каждый зритель может насладиться даже шепотом. Были в этом решении, конечно, минусы: с первых секунд действия пьющие стражники невозмутимо (они про микрофоны не знали, себя из-за грохота музыки не слышали) повторяли, опоражнивая стаканы — «Бля, поехали».

Большим неуклюжим тараканом прополз через всю сцену Полоний. С трудом с карачек взобрался на эстакаду, залез под королевскую кровать. На кровати началась возня. Действие пошло.

Пьяные стражники встали на подгибающиеся ноги, отвесили поклоны и провозгласили: — Мы пили, пьем и будем пить!

— Таков обычай! — объяснил первый.

— Такова судьба! — добавил второй.

С потолка на сцену спрыгнул Призрак в развевающемся черном сюртуке, со страшным выражением лица. Доски затрещали, но выдержали. Стражники схватились за мечи. Призрак легонько распихал их и начал свою декламацию:

По мне, однако — хоть я здесь родился

И свыкся с нравами, — обычай этот

Похвальнее нарушить, чем блюсти!

Тупой разгул на запад и восток

Позорит нас среди других народов;

Нас называют пьяницами, клички

Дают нам свинские: да ведь и вправду

Он наши высочайшие дела

Лишает самой сердцевины славы!

— Кто лишает? — схватился опять за меч стражник.

— Алкоголь! — Призрак выхватил у него стакан, полный портвейна, и выплеснул жидкость на лица зрителей в первых рядах.

(В зале началось оживление, студенты похлопали, покричали еще робко «браво» и «ура»)

Тем временем очнулся от сна Гамлет. Привлеченный запахом вина, добрался, протирая глаза, до стражников и Призрака. Принял стакан от стражника (тот отдал честь по-красноармейски, прищелкнув каблуками), хотел выпить, но тут же возопил:

Да охранят нас ангелы господни!

Блаженный ты или проклятый дух,

Овеян небом иль геенной дышишь,

Злых или добрых помыслов исполнен,

Твой образ так загадочен, что я

К тебе взываю: Папа, Повелитель,

Тиран державный, Датчанин, ответь мне!

Не дай сгореть в неведеньи, скажи,

Зачем твои схороненные кости

Раздрали саван свой, зачем гробница,

В которой ты был мирно успокоен,

Разъяв свой тяжкий мраморный оскал,

Тебя извергла вновь?

Призрак заткнул ему рот рукой в грубой перчатке, толкнул к усевшимся с графином стражникам и ответил вопросом на вопрос:

Заткнись, сынок, и пей. Вы пейте все!

Но пусть кто знает, скажет,

К чему все эти строгие дозоры

Всеночно трудят подданных страны?

К чему литье всех этих медных пушек,

И эта скупка боевых припасов,

Стенания несчастных, сорванных с постелей

Неведомо куда и за грехи какие?..

Гамлет подобострастно закивал:

Я тут на днях прошелся по стране:

Покинув гробы, в саванах вдоль улиц

Визжали и гнусили мертвецы.

Кровавый дождь, косматые светила,

Смущенье в солнце; влажная звезда,

В чьей области Нептунова держава,

Болела тьмой почти как в Судный день!

Такие же предвестья лихолетья,

Спешащие гонцы пред сумасбродством

И анархизмом и разбродом,

И вопли о смятении грядущем

Явили вместе небо и земля...

Призрак вскричал, обхватив голову руками:

Распалась связь времен, погибли все свершенья:

Порядок строгий, оборона, нравы -

Все распадается и гаснет.

И ты, наследник слабый и лукавый,

Смог допустить распад моей державы!

Ты мне не сын, а сучье вымя,

И семени отца лишь хиленький росток.

А королем мой брат, убогий подражатель,

В горсти не смогший удержать и пары вшей,

Не то, что нити всей державы,

Узду и плеть. О, горе вам! Я всем устрою

Возмездие и кровь и сатанинский мрак,

В отместку за раздор и крах державы!

Перейдя к делу, Призрак дал по оплеухе стражникам, хотел проучить и сына, но проворный Гамлет сумел отскочить.