Одинокая звезда - [37]

Возможно, то, что он ищет, находится вообще не в этом доме, а в маленьком магазинчике на другой улице, громко именуемом ювелирной лавкой. Там жилец и проводил большую часть своего времени. Сюда он являлся только на ночь.

Тодоровски машинально заглядывал во все нелепые вазы и пыльные шкатулки, демонстративно выставленные напоказ в холле, словно призванные подтвердить хобби ювелира: якобы он был коллекционером древностей. Так же нищенски выглядели ветхие часы на серых с пятнами стенах. Лавка древностей.

Несколько часов прошли безрезультатно. Марк устал, запылился и выглядел ничуть не лучше, чем те идиоты, с которыми он возился последние два дня. Предстояло выполнить не менее сложную задачу: проникнуть в офис ювелира и пошарить там. Может быть, там есть сейф. Плохо только то, что магазин весь на виду.

Марк искал бумаги, записи, материалы. Их должно быть немало, он знал об этом. Положить их в банковский сейф ювелир не мог, в банке не было ячеек для хранения. Это уже проверено.

В комнате давно уже было темно, а маленький фонарик освещал лишь небольшой круг на истоптанной пыли. Марк отогнул край портьеры и обнаружил, что на улице настала ночь. Может, стоит сейчас же отправиться к ювелирной лавке и попытать счастья там?

Тодоровски открыл скрипучее окно и выпрыгнул в пахучую полынь, обильно растущую под восточной стеной дома. И тут же бросился наземь, потому что по шоссе следовала машина. Ее зажженные фары буквально ослепили Тодоровски.

Марк потер пальцами заслезившиеся глаза и вдруг почувствовал, что находится в под окном не один. Оставаясь в сидячем положении, он попытался зажечь свет, но проклятый фонарик, как назло, заело. Удалось вызвать лишь краткую вспышку, при которой он успел увидеть, что перед ним вытянулся в столбик какой-то остроносый зверек с блестящими глазами-бусинками.

Тодоровски не подумал ничего дурного, но следующая вспышка фонарика осветила уже широкий и пышный хвост. И за мгновение до того, как Марк зажмурился, в лицо ему ударила струя оглушительной вони.

Шатаясь и натыкаясь на препятствия, человек, держащийся руками за глаза, медленно подобрался в темноте к кабриолету. Он стонал и негромко ругался сквозь зубы. Милующиеся на лавочке кошка с котом, прервали свои любовные романсы и с негодующим фырканьем бросились в разные стороны.

Человек нашарил в машине бутылку минеральной воды и принялся умываться, отплевываясь и чихая.

Спустя некоторое время Марк, а это был, конечно, он (кто же еще, кроме него и котов, станет блукать по ночам?) обрел возможность видеть и нормально дышать. Ни о каком посещении офиса ювелира не могло быть и речи, он потерял рабочую форму. Если завтра у него не заплывут глаза, то можно будет считать это большой удачей. Он завел мотор и тронул с места, успев опередить мисс Амелию на пару секунд прежде, чем она выскочила на балкончик и принялась оглашать пустынную улицу требованием немедленно прекратить шум и дать нормальным людям немного поспать.

Марк миновал полицейский участок, возле которого стоял старый пикап ювелира. Тут шальная мысль посетила его.

Надо только действовать очень быстро и тихо. Художник отогнал кабриолет к своему дому, потом вернулся назад и достал из кармана тонкие отмычки.

Вскрыть замок было делом одной минуты. Марк тихонько скользнул внутрь. В бардачке ничего особенного не нашел, чего бы обычно не валялось в таком месте. Ничего, похожего на то, что он искал. В ящичке под сиденьем водителя нашлось нечто, похожее на цилиндр, которое при осмотре в лунном свете оказалось термосом емкостью в литр. Что термосу делать в таком месте, где он мог разбиться? Ничего не найдя более, Марк удалился со своей скромной добычей. Он решал в уме задачу, которая не имела решения: как помыться в душе, чтобы хозяйка не услышала?

Художник тихонько проник в дом, где квартировал. Ни одно окно не было освещено, все спали. Он ощупью добрался до своей комнатки, и уже осторожно нашаривал замочную скважину, как вдруг в спальне хозяйки, миссис Оливии Доу, началось шевеление и тут же затопали по полу босые пятки. Марк замешкался и не сразу сумел отпереть дверь в свою комнату.

Зажегся свет, и миссис Оливия вплыла в холл, грозно поводя очами и шумно обоняя воздух.

— Мистер Тодоровски! — закричала она громким голосом. — Что за мерзость вы ещё сюда приволокли?!

Шелковая розовая пижама с шаловливыми голубочками плотно охватывала ее большие формы. Крупные бигуди напоминали змей, свернувшихся кольцами. Маска из клубники на арбузных щеках походила на свежесодранную кожу.

— Боже мой! — возопила она. — Вы только взгляните на себя, на что вы похожи!

Марк машинально посмотрел в большое зеркало. Грязные серые разводы на воспаленных щеках, опухшие веки и слезящиеся глаза. Одежда выглядела так, словно он всю ночь гулял по помойке с котами.

Вышла из своей комнаты сонная Марта и пробормотала:

— Миссис Оливия, по-моему, у нас где-то сдохла крыса.

При виде Марка она вздохнула и направилась обратно в свою комнату со словами:

— Нет, я ошиблась, она не сдохла, она просто только что вернулась домой.

***

Валет Бурбон не стал более ждать и решил действовать ночью, поскольку привык полагаться на темноту, как на верную подругу. Он не спеша подкатил к крайним домам вскоре после полуночи, поскольку полагал, что все порядочные люди в это время уже видят третий сон. Правда, ночь была темной и безлунной, поэтому, чтобы не скатить в кювет, пришлось включить фары. Он надеялся, что его примут за припозднившегося работягу или за подгулявшего папашу, не очень спешащего домой. А если по чести сказать, то Бурбону было глубоко наплевать, что о нем подумают. Хитрости маскировки были абсолютно не в его характере. Это была скорее стихия Уильяма Паркера, который любил выдумывать совершенно правдоподобные легенды и старательно обставлял их убедительными деталями. Но Уильям Паркер в назначенное время не вышел на связь и Валет Бурбон желал знать, что именно происходит. У него было некоторое подозрение, что партнер попросту свалил с деньгами, чтобы не делиться с ним. Но версию еще предстоит проверить, поскольку речь идет об очень больших деньгах. Судя по тому, сколько времени тот разрабатывал это дело, деньги и впрямь велики.