Одинокая блондинка желает познакомиться, или Бойтесь сбывшихся желаний! - [19]

Я прислушалась. Вроде бы кто-то где-то разговаривал. Спотыкаясь в потемках, осторожно побрела на звук голосов. И вдруг они замолкли!

Я так не играю!

Пришлось подать свой голос и позвать:

– Есть тут кто? Я заблудилась. Помогите, пожалуйста, дойти до гостиницы.

– Леля? – Из соседних кустов высунулась физиономия тролля, которой я обрадовалась, как родной. – Че?

– Заблудилась, – развела руками и проявила типично женское любопытство: – А ты с кем? Я тебе не помешала?

– Не-а, – протянул Мыр, выбираясь из кустов и закидывая меня на руки снова. – Патки хошь?

– Да, – умиленно согласилась я, обхватывая мощную шею тролля и с комфортом доезжая до кровати.

Хочешь, я убью соседей, что мешают спать?[1]

Эта навязчивая строчка из песни уже второй час крутилась у меня в голове. Потому что тролль безбожно храпел. Беспрерывно. Меняя тональность. И ничего не помогало! Хотя – вру! Помогало! Он затыкался, если я гладила его по бритой голове. Тогда он громко сопел!

Господи! Сколько можно?

Я встала и пошлялась по комнате. Поглазела в окно на темный двор. Улеглась и покрутилась в кровати. Сунула голову под подушку. Бесполезно! Подошла к троллю. Присела рядом и попыталась разбудить, чтобы высказать свои обоснованные претензии. Побудка закончилась тем, что это громадное, противно храпящее создание облапило меня и, не просыпаясь, уложило на своей широкой груди. И заткнулось!

Спасибо тебе, Господи! Хоть так, но высплюсь!

Утром меня разбудил грохот, сдавленная ругань и хрипы. Открыв глаза, увидела разъяренного Магриэля, нависшего надо мной демоном возмездия.

– Доброе утро! Тебе никто не говорил, что врываться в спальню к девушкам считается дурным тоном? – Присев в кровати, я зевнула и сладко потянулась, решив не смущаться и не давать ему повода для насмешек.

– Ты не можешь считаться девушкой после ночи, проведенной с троллем в одной постели, – прошипел эльф, тыкая пальцем в спящего Мыра, на котором я сидела.

– А это уж, прости, не твое дело! – решительно сообщила ему свою точку зрения.

– Мое!

– Это почему? – проявила некоторое любопытство.

– Потому что я тебе плачу! И имею право…

…Меня не иметь! В смысле морально. До чего нудный и привязчивый тип! Тоже мне, лопоухая полиция нравственности…

– …Делать любые замечания! И мне не нужен развратный член в команде!

Он сам-то понял, что сказал?

– Член и в гареме не нужен, – просветила я его. – Зато разврат там вполне приветствуется.

Он замолчал, с трудом переваривая убийственный тезис. В тишине я слезла с кровати и узрела братьев, чуть ли не ползком пробирающихся на выход.

– Доброе утро! – дружелюбно поприветствовала их, дав понять, что маневр отступления оценен по достоинству.

– Доброе утро, – откликнулись братья и шмыгнули от греха подальше.

Как я их понимаю! Уже с утра буянит, что ж вечером-то будет? Или он до вечера не доживет? Посинел весь… Жалко, если такой молодой от инфаркта загнется. Зато мне предоплата останется как неустойка…

– Ты?!

Заело… запило… залюбило… Это я о чем? Все! Сумасшествие заразно. Нужно выпроваживать!

Выпрямив спину и придав себе позу оскорбленной добродетели, я нахмурила брови и, указав на дверь, строгим голосом заявила:

– Будь столь любезен, покинь спальню и дай мне привести себя в порядок!

Магриэль прошипел сквозь стиснутые зубы невразумительное, но очень длинное ругательство и выскочил наружу, проорав уже из коридора:

– Поторопись! После завтрака выезжаем! Потрать оставшееся время с пользой!

От грохота проснулся тролль и спросил:

– Че орет?

– Жалуется – ты ночью громко храпел, – свредничала я. – Не выспался, вот и бесится.

– Да? – поразился Мыр. – Дык и через стенку слыхать?

– Наверное, – пожала плечами, отправляясь к умывальнику.

Предлагаемые для употребления рукомойник, кувшин и тазик были созданы явно не для женщин. Слишком громоздкие и неподъемные. Пользоваться сим допотопным приспособлением я не умела, поэтому облилась вся с головы до ног. И моя импровизированная ночная рубашка промокла насквозь. И это только при попытке помыть руки! В мокром ходить оказалось не слишком-то приятно. Я смущенно повернулась к Мыру, намереваясь попросить его покинуть комнату и дать мне возможность переодеться.

Тролль, выслушав мою просьбу, кивнул и направился на выход, а я кинулась к своим вещам и не смотрела под ноги. А там остроухие диверсанты разложили полный боекомплект металлолома, за который я невзначай запнулась и начала падать:

– А-а-а! – явно выражая нежелание близко познакомиться с железяками.

Услышав мой крик, на помощь мне кинулся Мыр и успел поймать. За что ему досталась от меня благодарная улыбка.

В тот момент, когда я пребывала в объятиях тролля и в мокрой облепляющей рубашке, открылась дверь… На пороге нарисовался Магриэль, держащий в руках сапожки и стопку одежды.

– Меня тут Дирк попросил занести… – Он увидел открывшуюся картину. Ушастый примолк, а затем, набрав в грудь воздуха, заорал: – Когда я говорил о проведении времени с пользой, то имел в виду не это!

– Извини, – произнесла я, изящно спрыгивая с рук Мыра, – надо учиться четче выражать свои мысли.

– Ты!!! – закончились слова у эльфа, сменившись местоимениями.