Одиночный полёт - [12]

Самолет взлетел с аэродрома и пришел в назначенную точку секунда в секунду. Но группы в воздухе не оказалось. Пилот сделал круг в надежде, что вылет несколько задержался. Самолетов по-прежнему не было.

- Стрелок, передайте на командный пункт: "Встреча не состоялась. Прошу указаний". Пилот сделал еще круг. Потом еще. Только через восемь минут была получена ответная радиограмма. Она состояла из двух слов: "Выполняйте задание ".

Пилот развернул машину на курс. Что могло помешать группе прийти к месту встречи?

Неожиданный налет вражеской авиации? Или еще что-нибудь?

Ни пилот, ни штурман, ни стрелок этого но знали. Эта они выяснят только после возвращения. Если смогут вернуться.

Как бы там ни было, они остались в воздухе одни. И теперь могли рассчитывать только на себя.

12

Штурман щелкает движком навигационной линейки и сует ее за отворот унта. Потом сбрасывает с колен планшет с прикрепленным к нему ветрочетом. Больше они ему не нужны. Четкими, точно рассчитанными движениями ой устанавливает на прицеле угол сноса, уточняет высоту бомбометания и путевую скорость.

Он окидывает свое хозяйство внимательным взглядом, убеждаясь, что сделал все необходимое точно и пунктуально. Когда-то, в те далекие времена, когда еще не было войны, курсанты, которых он обучал, за глаза называли его педантом. Он знал об этом. И делал все возможное, чтобы и они стали педантами.

Потому что в авиации долго живут лишь педанты. Те, которые полагаются не на удачу, случай илы везенье, а только на уверенность, что ничего не забыли, все рассчитали и сделали как следует. Сделали так, как делает хорошо отлаженная машина. Теперь он смотрит на приближающийся город.

- Командир, подходим к цели. Как будем производить бомбометание - серией или залпом? Я рекомендовал бы залп.

- Вы уверены, что попадете, штурман?

- Да.

- Хорошо. Залп.

Штурман переводит тумблер на сбрасывателе бомб на залп и застывает. Его аскетическое лицо, обтянутое шлемофоном, становится еще суше и строже. Он включился в цепь, и теперь он - часть машины. Часть, которая должна сработать так же точно, четко, быстро, как замки держателей или створки бомболюков. Он сдвигает пальцы на щитке.

- Командир, открываю люки.

- Понял. Снизу доносится глухой удар - раскрываются створки.

Все вокруг спокойно, тихо, мирно. Мерцают звезды. Гул моторов - ровный, басовитый, домашний. Ну стоит ли тем, внизу, стоящим у зенитных и пулеметных стволов, обращать внимание на далекий и безобидный гул шмеля?

Штурман знает: внизу, в нескольких сотнях, а может, и десятках метров от самолета висят аэростаты заграждения. Малейший просчет, и самолет врежется в черную громадину.

Он знает: внизу наготове сотни прожекторных установок, которые в любую секунду могут ударить по машине слепящим молочно-белым светом.

А вслед за светом вспорют небо сверкающие лезвия сотен и тысяч комет. Комет с железными ядрами, которые взрываются по курсу и вспарывают обшивку самолета, словно бумагу.

Но это еще ничего. А вот когда такая комета угодит в бомбовый отсек...

Об истребителях и говорить не приходится. "Нас не обнаружат, - думает штурман. - Им не до нас". "Ты должен попасть в цель во что бы то ни стало. Ты должен найти цель и уничтожить ее, - обращается к себе штурман. - Все остальное для тебя не существует".

"Скверно, что я не знаю, на какой высоте у них аэростаты заграждения, думает пилот, напряженно всматриваясь в небо. - Сколько я могу терять на выходе из огня? Хорошо бы у меня была в запасе хоть тысяча метров. Тысяча метров - вот что мне нужно. Но раз я этого не знаю, придется вертеться на двухстах. Двести-то у меня наверняка есть".

"Как там штурман? Точно ли выведет на цель?" "Я хотел бы иметь на борту груза не девятьсот килограммов, а девятьсот тонн. Я хотел бы превратить этот город в то, во что они превратили Минск. Во что они превратили Смоленск. И сотни других городов..."

"Глупости, - обрывает он себя. - Город здесь ни при чем. Тебе приказано сбросить бомбы на военный объект, это ты и сделаешь. Вот и все". "Как там штурман?" "Сколько высоты у меня в запасе?.."

"Они примут нас за своих, - думает стрелок. - Они поверят, что это мы. Мы так высоко, что..."

Штурман склоняется над бомбоприцелом. В его поле медленно вползают темные пятна домов, квадраты заводских корпусов. Штурману нужен один-единственный квадрат, который оп узнает из тысячи. Он изучил его по схемам и снимкам до последней черточки.

- Стрелок, следите за воздухом. - Голос пилота звучит жестко, как приговор. - Стреляйте по любому подозрительному объекту, чем бы он ни был. Штурман слышит ответ стрелка:

- Есть, командир. Готов, командир.

- Штурман...

Пилот не успевает закончить фразу. Хозяином самолета, хозяином, превращающим грозную машину на несколько секунд, а иногда и минут в беззащитную мишень, становится штурман:

- Командир, цель вижу!.

- Понял.

- Командир, влево три. Курс девяносто.

- Есть. Взял девяносто.

- Еще градус влево...

Пилот действует так, будто штурман дергает его за невидимые ниточки, привязанные к рукам и ногам. Сейчас он только марионетка в руках штурмана. Он напрягается до предела, чтобы безукоризненно выполнить его требования.