Одиночное повествование - [15]

Нервы мои притупились, словно оцепенели, в мозгу теснились странные видения, радужные сны.

Люди, знаючи меня, считают, что я со странностями и очень вспыльчив и излишне горяч. Блажен, кто предан своему делу. Как бы мне хотелось этого!

Никогда не верь тому, что говорят тебе, если сам не видел того, ибо и Бог, услышав вопль содомовский, не удостоверился, пока не сошел, очами своими: «Но Я говорю вам, что если вы увидите и глазами своими, то все равно не давайте тому веры».

Глава 2

Цель вопроса не вызывала сомнений.

Бросьте вы, будьте великодушны, как подобает мореплавателю. Мне часто снится, будто я пытаюсь сохранить равновесие, стоя над пропастью в горном массиве. Странно? Я начал нервничать. Мне хотелось последовать этому примеру, но я не решился.

Стоит ли жить, если жизнь не стоит над пропастью? Я никогда не задумывался об этом. Меня раньше это не интересовало. Все обойдется. Я думаю, жизни моей ничто не угрожает. Каждый раз я преувеличиваю опасность.

В моих словах нет последовательности. Пишу, что в голову придет.

Я вернулся к действительности. В одиночестве все чувства притупляются, так что волноваться нечего, понервничал и хватит.

Я прежде всего художник и должен заниматься своим делом. Чтобы понять некоторые вещи, нужно их увидеть собственными глазами. Знатоки утверждают, что жизнь складывается из обретенного опыта. Происшедшая во мне перемена показалась вполне естественной, не стоит волноваться понапрасну.

Какая из добродетелей есть наивысшая? Та, которая совершается втайне и о которой никто не знает. Скромность – одна из величайших черт русского народа. Скромными были все простые и замечательные русские люди. Ни один из них не занимался самохвальством, не улюлюкал на чужаков, не ставил себя в пример всем. Следующая добродетель – поступай во всем по воле других, но не по своей. Каждому делу подобающее ему время.

«В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безводна и пуста, и тьма покрывала бездну; и Дух Божий носился над водой…»

Здесь, в океане, у меня есть время молчать, время уединяться и затворяться в своей яхте. В безмолвии приближаешься к Богу. Но мои надежды оказались слишком наивны. Я испытываю глубокую благодарность, в общем, мне не на что жаловаться. Единственный недостаток путешественника – непомерное одиночество.

Но разочарование наступило очень скоро.

Я с детства был не приспособлен к коллективным действиям. Уж лучше было бы мне постричься в монахи, а я пошел в путешественники, обладая обширными познаниями в области географии.

Да я и сам сомневаюсь, что удастся до бесконечности сохранять нынешнее положение.

Какая из добродетелей есть наивысшая?

Та, которая совершается втайне и о которой никто не знает.

Что может быть лучше доброго согласия? Скромность, присущая всем большим людям, и священнический сан, несовместимый с какими бы то ни было празднованиями. Не нам, не мне, а имени Твоему, Господи, слава. Пост, молитва, христианское смирение, нищелюбие, милостыня, готовность заступиться за обиженных – все эти христианские добродетели должны в полной мере присутствовать у священника в течение всей его жизни. Кто ищет благополучия и спокойствия, тому лучше не приближаться ко мне и моим проектам и планам. Слабосильным нет места среди океана или на пути к Северному полюсу, а также на склонах Эвереста. Потому нужно пройти через все мировые океаны и выйти живым с победой (то, о чем я мечтал), и от этого радость о приближающемся финише и идущей победе – победе духа.

Преданность моя и память о близких, которые ждут меня на берегу, обязывают меня ко многому, а главное – вернуться живым. Человек может добиться больших достижений, если не произнесет ни одного лишнего или ненужного слова. Такая проблема действительно существует.

В наступившей тишине меня охватило беспокойство, когда я очутился один в океане. «Я мореплаватель-одиночка», – сказал я сам себе.

– Ну что, подымем паруса?

– Куда?

– Как куда, чтобы обойти вокруг света.

Яхта по курсу идет вперед и безвозвратно уносит в прошлое все мои переживания и перипетии на берегу, в обществе людей, но только не общение и не любовь к моей жене Иринушке.

Я часто вспоминаю тех, кто не вернулся из моих экспедиций. Для чего же сейчас нужны путешественники и исследователи? Сколько раз задавали мне этот вопрос. Несомненно, его слышали несчетное число раз и другие серьезные путешественники. В своих экспедициях я узнал, что рисковать жизнью и согласиться на смерть – не одно и то же.

Я люблю строить храмы. Ты кладешь стену, и каждое твое движение не наказание, а праздник. В мой храм, в котором я служу литургию, входят только друзья, и нет им числа.

Я часто удаляюсь от людей в океан потому, что мне надо восстанавливаться как физически, так и духовно при общении с океаном и самим Господом Богом, но в океане мне не хватает гор и пустыни.

Находясь подолгу в цивилизованном мире, я, подобно водолазу, нуждаюсь в глотке воздуха, заряженного живительной энергией. Придумываю всякие проекты и причины, лишь бы быстрее уйти в плавание. Океан принадлежит миру, этот мир мне чужой, хотя я вот уже больше тридцати лет нахожусь в нем, а под парусами на яхте прошел 180 тысяч морских миль. В пересчете на километры – это расстояние от Земли до Луны.