Одиночки по жизни - [30]

- Теперь понятно, - хмыкнул Андрей, оглядев при свете внешний вид младшего брата: немного осоловелые глаза, умиротворённое выражение лица, вчерашняя одежда и гитара в руках. – Опять всю ночь играл где-то на природе и вспоминал Оксу?

- Играл, - согласно кивнул брат. – Но её не вспоминал.

- Врёшь ведь. Но это ладно, твоё дело. Я на работу погнал. Ты про Кристи-то хоть помнишь?

- Помню, - подавив зевок, кивнул парень, наблюдая, как брат спешно собирается. Понимая, что задержка произошла по его вине, Лёша, внезапно даже для себя, предложил:

 - Тебя подвезти может?

- Спи уж, филин! – отмахнулся Андрей и выскочил за дверь, увернувшись от Лёшкиного подзатыльника.

Когда за братом захлопнулась дверь, Лёша вернулся в комнату, задёрнул плотные шторы цвета индиго и, завернувшись в одеяло, лёг в постель. Но, несмотря на бессонную ночь, сон не приходил, а парень лежал и улыбался, ощущая лёгкое жжение на кончиках пальцев. Так было с десяти лет, тогда он впервые взял в руки гитару. Нашёл её на чердаке с разорванными струнами и тут же пристал к отцу с требованиями восстановить и научить играть. Начиналось всё банально с «В траве сидел кузнечик» и прочей дребедени. Потом, лет через пять, появились первые песни, посвящённые девушкам, родителям или каким-нибудь дням. Со временем гитара стала его спутницей, подругой и антидепрессантом. Он был самоучкой - не хотел разрушать то, чего добился сам, учебными штампами, никогда не играл по нотам и не различал, где какой бой, но его музыка всегда была отражением чувств и мыслей. Любое настроение он пропускал через гитарные струны и делился получившейся мелодией с дождём и ветром, но редко когда она сохранялась в памяти и выливалась в песню. Обычно он даже не слышал за мыслями свою игру, просто находил своеобразное успокоение в переборе струн, давным-давно ставшими для него чётками. Так и сегодня… Как обычно, присел на скальный выступ, взял в руки гитару и прошёлся пальцами по струнам. Дальнейших действий Лёша уже не осознавал… мотив полился сам собой. Только тут на берегу, он мог отпустить все свои чувства и плыть над рекой, вплетаясь в туман тихими гитарными переборами, не беспокоясь, что кто-то нарушит эту идиллию своим вниманием. Но что-то было другим…  Сквозь собственные мысли он слышал, что обычно спокойная музыка сменялась резкими ударами по струнам и неслась рваным потоком куда-то в небо. В этот раз она была какой-то злой, выжигающей, но всё такой же действенной. Всё так же она очищала мысли, выкидывая из памяти последние воспоминая, отравляющие и раздражающие душу. Через эту музыку он отпускал амбициозную Оксану, освобождал место в сердце для чего-то нового. Пару раз он проиграл смутно знакомую мелодию, а потом в голову пришла идея новой музыки, на этот раз своей - тихой, спокойной и умиротворяющей. Такой, словно выплюнув всю горечь прошлого, он заполнял пустоту чем-то новым, приятным и тягучим как мёд.

Так он встретил рассвет, потом вернулся к Клипсе и прижался к холодному металлу, как бы напоминая, что она тоже не чужая и не менее важна. Сел в салон, завёл двигатель и пару минут наслаждался этой своеобразной, но приятной музыкой. Потом, шурша колёсами по гравию, Леша плавно проехал мост и вырулил на трассу, отправляясь домой с целью поспать, перед нелёгким для него извинением.

***

-…так что прости, что вчера сдернула. Я честно не думала, что ты придёшь, просто предлог нужен был быстрее уехать, - закончила виноватую речь Кристина, выжидательно глядя на друга.

Миша, все это время сидевший за столом и разглядывавший девушку, очнулся от своих мыслей, и машинально кивнул, принимая извинения. Все что угодно, лишь бы не говорила его девочка таким голосом. Он уже окончательно запутался в её поведении за последние дни. Всё время она куда-то спешила, неожиданно появлялись какие-то дела, о которых девушка умалчивала. О челлендже так и не рассказала. Правда, в начале недели она активно доставала парня на тему поездки на следующую гонку с ней в качестве штурмана, но у Миши в тот момент голова была забита немного другим, поэтому он довольно жестко отказался. После этого Кристи сникла и больше о челлендже не заикалась, а переменить решение просто так парню не позволяла гордость.

А сейчас его девочка и вовсе выглядела странно: принеся извинения, спокойно прохаживалась по кухне, накрывая стол к обеду, тихонько мурлыкала какую-то невнятную мелодию и мягко улыбалась. Миша решительно предпочитал видеть её воодушевленно рассказывающей о чем-нибудь, по её мнению, интересном. Вот такой, притихшей, она обычно бывала, когда расстраивалась, но тогда откуда эта неосознанная улыбка?

«Да что ж с ней такое? Была б она парнем, подумал бы, что провела хорошую ночку с весёлой тёлочкой» - подумал Миша. Но это была его Кристи, к подобным вещам вовсе не склонная, особенно учитывая ту старую историю. А значит, дело в другом. В конце концов, его посетила некая догадка, но парень отмахнулся от неё как от бредовой, и предположил более вероятный вариант:

- Крис, ты опять на речку моталась?

- Ага, - легко согласилась девушка, вынимая из шкафа три тарелки.