Одиночки - [22]

Мои выстрелы заставили остальных двух зверей остановиться, а всю стаю на мгновенье замереть и тревожно начать принюхиваться и озираться в поисках нового противника. Я же тем временем опять зарядил арбалет и приготовился снова стрелять. Но в этом уже не было необходимости — вожак лежал бездыханным на земле, а над ним с окровавленной мордой стоял Серый. Потом он поднял вверх морду и завыл, и это был победный вой.

И моментально все изменилось. На мгновенье все замерло, а через секунду из стаи медленно, пригибаясь, почти останавливаясь на каждом шагу, вперед вышла крупная волчица с одним надорванным ухом, остановилась, не дойдя до Серого несколько шагов, легла на живот и медленно поползла к нему. Потом, уже рядом, она перевернулась на спину, да так и застыла, вся стая тревожно замерла, а мой волк победно рыкнув, куснул ее за горло. И все! Произошла смена власти. Как говорится, «король умер, да здравствует король». Вся стая, по одному, подошла к новому вожаку, каждый всем своим видом выражал покорность и готовность подчиняться, а Серый спокойно стоял в центре, принимая все как должное. Потом он повернул голову к кустам, в которых затаился я и посмотрел на меня, и плюньте мне в лицо, если его морда не выражала триумф победы. И если бы в этот момент он еще мне и подмигнул, то, черт возьми, я бы ни чуточки этому не удивился.

Потом вся стая, оставив на поляне тишину и три трупа, не спеша исчезла в кустах на противоположной стороне поляны, а я остался один. Да, вот такая черная неблагодарность: как действовать, так вдвоем, а как убирать после всего, так один я. Впрочем, это я так, ворчал, для порядка, а, скорее всего, от нервного стресса. Серому надо было сейчас самоутвердиться в роли вожака стаи, а мне прийти в себя.

Главный бой: пауза…

Неожиданно, как всегда, наступила зима. Серый почти все время пропадал где-то со своей стаей, а я, предоставленный самому себе, испытывал на зимнюю прочность свое жилище. Впрочем, все, как это ни странно, было сделано на «ура», и ни холод, ни влага не докучали мне. Наоборот было очень уютно сидеть возле своей горящей печи и слушать, как где-то наверху воет вьюга. Но чего-то в доме явно не хватало, и я понимал чего — большого камина. Я так и не решился на такой подвиг, но теперь дал себе железное слово, что обязательно к следующей зиме у меня будет самый настоящий камин.

Всё. Казалось бы, можно было наслаждаться жизнью, спокойно пережидать зиму, но в голове прочной стальной занозой держались мои воспоминания. Ну не мог я забыть тот страшный осенний гон. Почти каждую ночь я просыпался в поту, и перед глазами медленно меркла ночная картина ужасов — я на самом краю утеса, а потом долгое падение, падение, падение… Умом я понимал, что для того, чтобы избавиться от своего кошмара, я должен встретиться с ним лицом к лицу. Иначе он будет преследовать меня всю мою жизнь и, в конце концов, разрушит ее. Да я и не собирался это дело так оставлять, просто время сейчас было совсем не подходящее. Я не то чтобы добраться до города, не мог даже высунуть далеко нос из своего жилища — все занесло снегом, и уже в десяти шагах от дома я проваливался в глубокий снег по пояс, а о том, что меня ждало там дальше, не хотелось и думать. Впрочем, все-таки что-то надо было делать, не мог же я всю зиму сиднем сидеть дома.

Сначала я как следует поработал лопатой вокруг дома: проложил самые нужные дорожки, а потом сел и стал думать, как мне добраться до города, чтобы купить лыжи. Осенью я как-то об этом не подумал, и теперь приходилось всячески выкручиваться из создавшейся ситуации. Вспомнил, что когда-то давным-давно плели нечто подобное из лыка, но зимой искать лыко — абсурд. Но что-то в этой идее все-таки было, и я, проваливаясь по пояс в снег, добрался до ближайшего кустарника и наломал небольших веток. А потом уже дома попытался создать из этого материала и всяких веревок нечто подобное снегоступам. Получилось достаточно уродливо, но, потоптавшись в глубоком снегу возле дома, я с удивлением обнаружил, что свою функцию они выполняют — я больше не проваливался в снег. Теперь предстояло как следует экипироваться и отправиться в поход.

Тепло, но легко одевшись, прихватив с собой термос с горячим кофе и пару бутербродов, налегке, я выбрался ранним морозным утром из дому и с удивлением обнаружил ожидающего меня на пороге Серого.

— Ого, а ты что тут делаешь? — удивился я, — ты ведь должен быть со своей стаей.

— Ты идешь, я с тобой.

Я еще больше удивился:

— А как же твоя стая?

— Они со мной.

Вот тут я сел. Серый в последнее время дома появлялся очень редко. И я его понимал — надо было установить прочные связи со своими соплеменниками. Впрочем, я не особо беспокоился его отсутствием, наша мыслесвязь была постоянна, и я всегда чувствовал его незримое присутствие рядом с собой.

— Как это с тобой?

— Они здесь, — последовал спокойный ответ, — идут со мной.

Я с интересом повертел головой и ничего не увидел.

— Где же?

— Совсем рядом. Почувствуй.

Я закрыл глаза и попытался сосредоточиться на окружающем меня мире. Сначала получилось плохо, что-то мешало почувствовать окружающий меня лес, потом, отбросив все свои мысли и заботы, я сосредоточился и, окружающее меня пространство поплыло, истончилось, и все вокруг стало прозрачным. Я увидел полтора десятка живых сущностей, кольцом охвативших мое жилище.