Одиночка - [148]

Под окнами магазина шли, выискивая добычу, несколько Охотников. Они двигались на юг, прямо на засаду: за машинами и за колонами здания на другом конце улицы притаились солдаты. Я насчитал восьмерых; рассмотрел у них на головах приборы ночного видения, оружие в руках.

Бесшумные автоматные очереди прорезали темноту яркими вспышками. Я вернул Полу прибор и, пару раз, с силой зажмурившись, потер глаза. Дюжина огненных языков слизала с улицы несчастных Охотников. Ещё никогда я не испытывал такого стыда.

Четверть часа спустя мы снова решились высунуться на улицу.

Пол вышел первым, с винтовкой и в приборе ночного видения, мы молча последовали за ним. Поднялся ветер.

— Они ушли, — сказал он, осмотрев улицу в обе стороны.

Дорогу на юг показывал я. Каждые несколько метров мы останавливались и вслушивались в темноту, возобновляя движение только после команды Пола.

В кармане у меня лежала маленькая золотая медаль, которую я подобрал в соборе: она единственная уцелела от моего прежнего наряда. Я вертел её в пальцах, пока Пол осматривал улицу из окна очередного магазинчика, в котором мы спрятались. Здесь пахло смертью, и меньше всего мне хотелось искать источник запаха.

— Они рядом, — шепнул Пол.

Фелисити взглянула на меня, и я заметил, как у неё в глазах на мгновение отразилась луна. Мы отошли от окна и спрятались за перевернутым прилавком, содержимое ящиков которого вывалилось на пол: разрушенный город в миниатюре: сколько раз я видел подобное за эти недели.

— Слышала про самоповторяющиеся фигуры и узоры?

— Ты о чем?

— Когда фигура или узор повторяет сам себя в разных размерах. Все время думаю об этом, глядя на Нью-Йорк.

Фелисити посмотрела на меня так, будто я съехал с катушек.

— Фракталы, — прошептал Пол. — Множество Мандельброта.

— Точно, спасибо, — поблагодарил я Пола, который снова наблюдал за улицей, осторожно выглядывая из-за прилавка, за которым мы все трое сидели, скрючившись.

— Зря ты пошла с нами. Здесь слишком опасно, — сказал я Фелисити.

Она приобняла меня за плечи и шепнула прямо в ухо:

— Я больше никогда-никогда не останусь одна.

Прошел час, а мы продолжали ждать. Дважды Пол подбирался к окнам, прислушиваясь и вглядываясь в темноту, и дважды возвращался: по его мнению, выходить было слишком опасно. Наконец, он решился, но для начала отсиделся некоторое время за разбитым такси возле входа. Убедившись, что рядом нет ни страшного отряда ночных убийц, ни безумных Охотников — тишину нарушало только далекое гудение двигателей военного самолета, — он позвал нас. Мы перебрались к нему за машину.

— Теперь можно? — спросила Фелисити.

— Думаю да. Джесс?

— Я поведу.

Пол снял прибор ночного видения и протянул мне, но я отвел его руку.

— Я привык к темноте. И к этим улицам. Идём, тут рядом. Ещё квартал на юг после перекрестка.

— Рокфеллеровский центр?

— Собор Святого Патрика.

Мы сидели на корточках за грузовиком. Вдруг в небе полыхнуло, и яркая вспышка осветила обгоревший кузов.

— Что это? — вздрогнула Фелисити.

Вместо ответа раздался глухой рокот, и почти сразу стеной повалил снег.

— Гроза, — сказал Пол.

— Как гроза? Зимой? — удивился я.

Ещё одна вспышка осветила всё вокруг. В этот раз я увидел в небе излом молнии, и тут же раскатисто громыхнуло. Из-за пелены густого снега стало ничего не видно.

— В природе всякое случается. Начинается гроза, но вместо ливня идёт снег. Так бывает, когда погода нестабильная. Ночка будет та ещё.

Следующий раскат грома оглушил нас и заставил подпрыгнуть от неожиданности, а Фелисити даже вскрикнула, потому что молния не заставила себя ждать.

— Сколько это будет длиться?

— Около часа, — ответил Пол. — Но снег так быстро не кончится.

В этот раз молния сверкнула одновременно с раскатистым ударом грома.

— Ещё квартал? — робко предложил я.

Мы сидели, прижавшись друг к другу.

— Только поведу я, — сказал Пол, не снимая прибора ночного видения, хотя нужды в нем не было: непрерывно сверкавшие молнии были лучше любого фонаря. — Мы ничего не услышим, но и они ничего не увидят в приборы. Может, даже решат отсидеться где-нибудь, пока погода не успокоится.

В огромном соборе Святого Патрика было холодно и темно. Время от времени пространство загоралось разноцветными отблесками молний, прорывающихся сквозь витражи.

— Где она? — спросил Пол.

— Под кафедрой.

Мы двигались быстро. Свечи зажигать не стали, чтобы не терять время. Зато Пол включил фонарик на стволе винтовки: тонкий, но мощный луч немного рассеивал зловещие тени.

— Ждите здесь, — приказал Пол, сняв рюкзак и подав нам с Фелисити какие-то непонятные, довольно объемные штуки, судя по всему, сделанные из резины и пластика. — И наденьте противогазы.

Мы послушались. Пол, уже в противогазе, помог нам затянуть ремни и проверил клапаны. Затем показал нам поднятый большой палец и, передав мне винтовку, пошел вперёд, подсвечивая себе светящейся палочкой.

Через пару мгновений после очередной молнии раздался гром, многократно отразившийся в пустых стенах собора.

— Прямо над нами, да? — таинственно произнесла Фелисити. Через противогаз голос звучал глухо и непривычно.

— Ага.

Мы во все глаза смотрели, как Пол приблизился к ракете и начал брать образцы. Он склонился над ней и что-то делал при тусклом свете. Вслед за молнией прогремел гром, но теперь между ними прошло почти десять секунд.