Одиночка - [145]

— Что с группой из Челси Пирс?

— Все здесь. Живы и здоровы. Их вывезут самолетами на одну из таких же карантинных баз.

— Как у них настроение?

— Отличное, — сказала Фелисити и с улыбкой добавила: — А одна симпатичная жительница Калифорнии просила передать тебе «приветик» и сказать, что у них, «как будто», все в порядке.

Я засмеялся: уж больно точно Фелисити подметила любимые фразочки и интонации Пейдж.

— А вы?

— Мне разрешили вернуться в зоопарк.

— Разве он не сгорел дотла? — спросил я с радостным удивлением.

— И не надейся, горе-поджигатель! Но твоя затея сработала. Огонь отрезал Охотников.

— Животные разбежались. Что ты будешь там делать? — спросила Фелисити.

— Я так и сказала военным, но они уже поставили охрану и говорят, что в зоопарке совсем безопасно.

— И что, ты согласилась?

Рейчел покачала головой.

— Завтра приедут специалисты из Службы рыбы и дичи при Министерстве внутренних дел США. Они позаботятся о животных, которые не успели убежать. А я уеду на запад.

— Домой?

— Да, я говорила с мамой по телефону. Западное побережье не пострадало.

Вошёл молодой врач в камуфляже. Его приятное, доброе лицо показалось мне знакомым.

— Джесс, познакомься, — сказала Фелисити. — Это мой брат Пол.

— Я о тебе много слышал, — добавил Пол, пожимая мне руку. Затем бегло просмотрел мою историю болезни. — Вроде все неплохо. Думаю, утром тебя выпустят из лазарета.

— Хорошо. Хочется побыстрее убраться отсюда. Так здорово, что с нами все в порядке. Просто удивительно. Только вот…

— Калеб? — договорила Фелисити и, качнув головой, посмотрела на Рейчел. Та сказала:

— Он убежал. Он скрылся за деревьями ещё до того, как сел первый самолет.

— Как он выглядел?

Нужно ли рассказать брату Фелисити о том, как мой друг стал Охотником?

— Сложно сказать, — уклончиво ответила Рейчел.

— Ему постепенно станет лучше, — сказал Пол. — Только он долго не продержится на улице.

Я внимательно смотрел на брата Фелисити, пытаясь понять: он говорит лишь как врач, дает медицинский прогноз, или ему известно больше, чем нам, и он подразумевает что-то другое.

— Как это? — спросил я. Наверное, я упустил какую-то важную деталь. Пришлось нажать кнопку, чтобы впрыснуть морфий.

— Сегодня ночью в городе начнут работать отряды зачистки, — произнес Пол.

— Какой зачистки?

— Скорее всего, они будут работать несколько ночей подряд. По крайней мере, пока здесь не снимут карантин и не отменят комендантский час.

— Не понимаю. — Я выше приподнялся на кровати. — Они что, будут расчищать дороги, чтобы могли ездить машины, да?

Пол отрицательно покачал головой.

— Они будут «проводить зачистку городских улиц» — не я придумал такую формулировку, они сами так говорят. То есть, убивать всех агрессивных зараженных…

— Так нельзя!

— Я тоже не в восторге от этой идеи, — сказал Пол.

— Но есть же другие способы!

Пол промолчал. Рейчел спросила:

— И сколько таких зараженных?

— По предварительным оценкам, один-два процента.

— От всех зараженных?

— Да.

— И они просто их убьют? — Мне стало дурно, горячая волна поднялась от ног и обожгла лицо. — Что, нельзя их временно усыпить или переловить?

— Они решили по-другому, — сказал Пол, оглядываясь, не слышат ли наш разговор посторонние. — Преступники, честно говоря…

— Преступники? — выкрикнул я. — Уроды! Они же люди! Американцы, туристы…

Не стоило вымещать злость на Поле и девочках: и так было ясно, что они думают в точности, как я.

— А почему по ночам? — ровным голосом спросила Рейчел.

Пол махнул рукой в сторону съёмочной группы. Недалеко от палатки телевизионщики брали интервью у группы выживших, среди которых я рассмотрел Тома, Пейдж и Одри. Дочь с отцом о чем-то рассказывали, а Одри только кивала время от времени. Все были в точно таких комбинезонах, как Рейчел с Фелисити.

— Чтобы вот эти не смогли ничего снять: ни на земле, ни с вертолётов. Ночью запрещены полёты над городом.

— То есть, чтобы они спокойно обделывали свои грязные делишки?

Пол кивнул.

— А что собираются делать с другими зараженными? Их же тысячами сгоняют за забор? — спросила Рейчел.

— Они поправятся.

— Откуда вы знаете?

— Действие вируса постепенно ослабевает.

Что он сказал? Я ослышался? Не ослышался.

— Ослабевает?

— Пик действия вируса позади, — сказал Пол, оглядывая палатку. — Постепенно к зараженным вернутся прежние способности, и тогда мы начнём лечить тех, кто не проявляет агрессии. Работы будет полно: обморожения, ожоги, истощение, ранения — и это далеко не полный список.

— А что, тех, других, невозможно вылечить?

— С ними невозможно работать, антидота нет, поэтому…

— Поэтому их просто убьют, — перебил я.

— Их форма вируса не теряет активности, со временем не происходит улучшения. Даже если нам удастся собрать и запереть их где-нибудь, толку будет мало.

— Они обречены на смерть, да? Их перестреляют или они сами поумирают, — сказала Фелисити.

— Получается так.

— Эти отряды будут выходить по ночам, когда на улицах темно, когда не летают журналистские вертолеты, чтобы убивать самых жестоких Охотников, и этому никак, совсем никак нельзя помешать?

— В данный момент у нас нет другого выбора, — ответил мне Пол.

— Выбор есть всегда.

— Джесс, я понимаю, что ты имеешь в виду, но в нынешней ситуации…