Одиночество жреца - [63]

Я закончил черкать по песку посохом и демонстративно поставил в конце «точку», хотя местная грамота не особо жаловала знаки препинания, предпочитая вести запись следующего предложения с новой строки.

— А если отвечать на ваш вопрос, уважаемый, скажу прямо: в Клерии нет такой сильной академии и научного сообщества, как в Ламхитане. Мы — я кивнул на Орвиста, как еще одного представителя севера тут, — заняты выживанием и наукой могут позволить себе заняться немногие. Но все мы, северяне, по сути своей, ученые и люди Софа. Потому что нам нужно наблюдать и понимать мир вокруг себя лучше, чем прочим, потому что от этого знания зависит то, переживут ли наши дети очередную зиму. К выводам о парусе и ветре пришли не мудрецы, а моряки. Не все понимают суть явления, но они — поставили эксперимент и вывели правило. Я лишь его для вас сформулировал в понятном для ученых виде. И так на севере работает все. Глупый там просто не выживет.

Только в самом конце своей тирады я заметил, что руна Софа на посохе тускло тлеет синим, что совсем не укрылось от окружающих.

Да гребаные боги! Сколько можно! Эта мишень на спине стала меня уже утомлять, а как только я «принял суть отмеченного Палом» то что? Другие боги тоже решили показать, что их руны нанесены на артефакт не просто так?

На переваривание моей информации у гостей ушло минут пять, а потом началось невообразимое. Подогретые дорогим вином, гости погрузились в дебаты. Как и ожидалось, часть заняла мою сторону, а часть — ушли в оппозицию и стали приводить доводы против моих утверждений. Быстро нашлись папирус и перья, кто-то принес навощенные таблички, мои чертежи были перенесены на твердые носители и разошлись по рукам.

Удивительные люди, на самом деле. Культ знаний здесь был временами чуть ли не сильнее, чем культ войны, ведь в обсуждение включились даже те из гостей, у кого не было синих косичек Софа. Причем большинство из них были как раз в лагере тех, кто принял мой рассказ о давлении воздуха на веру и сейчас отстаивал правильную точку зрения. Видимо, гордые последователи Софа не могли смириться с тем, что такую теорию выдвинул не один из них, а какой-то выходец с севера.

Я же прикинулся шлангом и быстро присоединился к третьей категории — к тем, кто наблюдал за столкновением двух других групп гостей. Посох был убран обратно в парадный чехол, и я мог насладиться хорошим вином. Слишком теплым, конечно, на мой вкус, но Кая, который бы приморозил мой кубок, тут, к сожалению, не было.

Ко мне довольно быстро подошла Сания и уже привычно взяла меня под локоть.

— Барон Тинт, я уже думала, что видела многое, но вы все еще меня удивляете, — тихо, только для нас двоих сказала девушка.

Я чуть улыбнулся — больше своим мыслям — и сделал очередной глоток. Вино определенно было не чета кисловатому клерийскому или терпкому токонскому, но черт подери, слишком теплое! Может, тут хоть маг воды есть какой?.. Мы тут с ними еще и основы термодинамики изучим заодно…

— Ну что вы, арха-та Сания, я простой слуга своего короля…

Принцесса заливисто рассмеялась.

— Да уж, простой, Антон, только не говорите, что в Клерии все такие — достойные люди, как и вы.

— От чего же. Нет, само собой. И подлецов хватает, и казнокрадов, но будет ли достойный человек служить ворам?

— Опять нахваливаете своего короля? — глаза Сании сузились.

Подобный разговор был у нас уже не первым. Я, конечно, та еще сваха, но старался вдолбить в голову Сании мысль, что Кай Фотен — хороший человек и хороший король.

— От чего же сразу нахваливаю, — я сделал еще один глоток вина, оглядывая сад, который превратился в поле интеллектуального сражения, — Просто делюсь своими наблюдениями и мыслями. Вы же понимаете, арха-та, что я человек вольный, принадлежу только богам, да и то, условно. Мне будут рады при дворе любого короля или в любой гвардии.

— Думаете, даже у нас? Мы не слишком жалуем чужеземцев, сами убедились.

Я заулыбался и посмотрел на девушку.

— Ну, я же, простой барон, причем даже не наследный, а жалованный барон! В прошлом счетовод, стою здесь, в окружении будущего Ламхитана, его лучших умов, а рядом со мной такая прекрасная девушка, как вы, арха-та, ведете со мной ничего не значащую, но приятную беседу. Разве мне тут не рады?

— О, переходим на лесть? Считаете прекрасным не только Кая Фотена, но уже и меня?

Ее лица я сейчас не видел, но в голосе Сании запрыгали веселые чертята, а ладонь девушки чуть сжалась на моей руке.

— Я никому не льщу, арха-та Сания, только делюсь наблюдениями, как я уже и говорил. Что может быть прекраснее гармонии внешности сосуда и глубины содержания в виде острого и пытливого разума? Это крайне редкое и удивительное сочетание для этого мира, которым обладают обычно только боги. Так почему же об этом не сказать вслух? — ответил я вопросом на вопрос, глядя прямо перед собой и покручивая в свободной руке богато украшенный кубок.

Сания как-то притихла. Даже если она и покраснела, то этого уже никто не увидел — на сад опустился вечерний полумрак, слуги стали зажигать лампы, а бронзовая кожа девушки скрыла все остальное.

Наконец-то начались танцы, ради которых тут и собрались. В центре сада, на большой лужайке, разместились артисты с лютнями и какими-то ударно-ритмичными инструментами, похожими на бонги. Было и парочка флейт или дудок — я не разбираюсь и никогда не разбирался, чем они там отличаются. Начали со спокойных мелодий — разогреть публику, но чем темнее становилось, тем активнее народ налегал на вино, и тем больше молодых аристократов пускалось в очень даже простой пляс. Так как мы с Орвистом ничего о местных танцах не знали — они не имели ничего общего с чинным хождением под руку по залу, что практиковали у нас дома — то и стояли мы чуть в стороне, наблюдая за все растущим и растущим весельем. Благо, хоть сейчас ламхитанцы расстались с оружием — поставили мечи и сабли на специально принесенные для этого дела слугами и рабами стойки. Так что я смог спокойно избавиться от тянущего плечи посоха, а виконт — снять с пояса свой полуторный меч, который постоянно приходилось придерживать за рукоять или ножны, чтобы не отбить кому-нибудь ноги.