Одиночество волка - [13]

– Меня нельзя убить. Я заговоренный, – ответил он.

– Почему ты не потерялся?

– Потому что мы связаны с тобой невидимой нитью. Где бы ты от меня ни спряталась, я везде тебя найду.

– Я это уже поняла.

– Так что расслабься и получай удовольствие.

– Это не удовольствие. Но все равно хорошо, – сказала она и улыбнулась.

– Тебе ни с кем не будет хорошо. Только со мной. Или были эксперименты? – Он приподнялся на локте, приложил к ее щеке два пальца и заставил посмотреть на себя.

– Не было. Но это не твоя заслуга.

– А чья?

– Траур по мужу.

– Было трудно?

– Представь себе, нет.

– Это хорошо, что ты умеешь меня ждать.

– Меня сегодня ограбили.

– Да, ты говорила.

– Может, спросишь, что да как? Или ты все знаешь?

Пантелей обжал пальцами обе ее щеки.

– Не надо так говорить, – жестко сказал он, пристально глядя ей в глаза.

Марина испугалась и даже запоздало мотнула головой, освобождаясь от захвата.

– Я бы не посмел тебя ограбить. И ты не смей меня обвинять.

– Никогда так больше не делай, – сказала она, села, приложила пальцы к щекам, поморщилась.

Пантелей понимал, что сделал ей больно, но раскаяния не было. Женщина должна знать свое место. Даже если она любимая.

– Мне здесь решать, что можно делать, а что нет.

– Вообще-то это мой дом.

– Жила бы ты сейчас на Арбате со своим стариком, – заявил он.

– Не вижу ничего в этом плохого.

– Я же знаю, что ты его терпеть не могла.

– Лучше с ним, чем без него.

– Ты уже так привыкла говорить эти слова, что и сама в них поверила. У тебя перекусить есть? – спросил он, поднимаясь.

– Для тебя ничего нет.

Пантелей прошел на кухню, открыл холодильник, а там оливье в закрытой стеклянной посуде, отбивные, колбаса, сыр. И две бутылки пятизвездочного армянского коньяка. Марина, конечно же, ждала его.

– Это у тебя называется ничего?

– Это называется держи карман шире! – ответила она, прошла в ванную, минут через пять вернулась, открыла холодильник, недовольно махнула рукой и заявила: – У меня не курят.

– У нас не курят, – сказал он, выбрасывая окурок в форточку.

– Я тебя здесь не пропишу.

– Не надо меня прописывать. Я птица вольная. Сегодня здесь, завтра там. Но душой всегда рядом с тобой.

– Выпить хочешь?

– Нет.

Марина удивленно глянула на него.

– Цирроз печени боюсь заработать, – совершенно серьезно сказал он.

– Значит, шутишь. – Она вынула из холодильника бутылку, передала ему и встала к плите.

– Значит, ограбили тебя, говоришь, да? – скрутив крышку с бутылки и наполнив рюмки, спросил он.

– Девять килограммов золота увели.

– Неслабо!

– Наследство от Игоря.

– Там много чего было.

– Я все продала. Оставила только золото и деньги.

– Много денег? – Пантелей не должен был задавать этот вопрос, но удержаться не смог.

Игорь Львович жил кучеряво. Потому как работал с размахом, не боялся рисковать. Целая сеть подпольных стоматологических кабинетов с импортным оборудованием – дело нешуточное. Золотом он занимался с присущим ему энтузиазмом. Не боялся, что его посадят или ограбят. А зря. Его не только ограбили, но и положили. Так ему и надо! Нечего было на молодой и красивой жениться.

Марина унаследовала все состояние старика. А там и квартиры, и картины, и личные сбережения.

– Деньги в банке.

– В стеклянной?

– В стеклянном. Но в долларах.

– Думаешь, на доллары не кинут?

– Доллары не обесцениваются. Они, напротив, постоянно растут в цене.

– Вернутся коммунисты, запретят доллар.

– Не вернутся.

Пантелей внимательно посмотрел на Марину. Не смог он испугать ее коммунистами.

«Значит, говоришь, что деньги у тебя в банке? Может, еще тайник какой-то есть?» – подумал Пантелей.

Она разогрела отбивные, подала салат и с удовольствием подняла рюмку с коньяком.

– За нашу любовь! – сказал Пантелей и подмигнул ей.

– Не чокаясь, – заявила она и залпом выпила.

– Что-то я не понял! – Он резко глянул на нее и этим вогнал ее в ступор.

– За любовь потом, – пролепетала Марина. – Я сегодня столько пережила. И золото ушло. Как будто умер кто-то.

– Считай, что дешево отделалась, – сказал Пантелей и усмехнулся.

– Не надо со мной так. Я не какая-то там дешевка.

– А кто ты?

– Что?! – Она встрепенулась.

– Все продала и сбежала. Как крыса с тонущего корабля.

Марина резко поднялась и рванула прочь с кухни. Но Пантелей схватил ее за руку, потянул на себя, усадил на колени и запустил руку под халат.

– Шуток не понимаешь?

– Твои шутки дурно пахнут!

– Поэтому ты от меня и сбежала?

– Я с тобой как на пороховой бочке.

– Я всю жизнь так живу. И ничего.

– Ты по-другому не можешь.

– Мне нравится риск. Я без этого жить не могу.

– Вот и жил бы с ним, а меня оставил бы в покое.

– А кто найдет твое золото? – спросил он.

– А кто его найдет? – оживилась Марина.

– Думаешь, не смогу?

– Не знаю.

– Не буду говорить «гоп», пока не перепрыгну. Но я сделаю все, что можно. Так что, за любовь? – Пантелей потянулся к бутылке, наполнил рюмки.

На этот раз Марина чокнулась с ним.

Когда горит дом, его нужно тушить. Если на воре горит шапка, нужно прятаться. Леня Вахмистров так и сделал. Круча нашел его у матери. Для этого пришлось ехать в Балашиху на ночь глядя, но Степану не привыкать к таким визитам.

Мать Вахмистрова жила в хрущевке, на первом этаже. Окна закрывали решетки. Степан не поленился заглянуть на кухню. Подпрыгнул, зацепился за решетку, подтянулся.