Одиночество в браке в корпоративной Америке - [4]

Лишившись общения, человек чувствует себя брошенным, что является особой формой лишения, испытать которое может каждый. Но это чувство нечто большее, чем просто результат отъезда или отсутствия другого человека. Когда речь идет о взрослых женщинах, страдающих от "одиночества", то их нельзя относить к категории "детей", или "испорченных", или "истеричных".

Случаи подобной "квалификации" одиночества женщин еще не редкость. Так "Здоровье сегодня" сообщило своим читателям, что "Дартнелл корпорейшн" стало известно, явно от "экспертов", что страдание жен объясняется их эмоциональной незрелостью На основании этого нам внушают, что когда женщина чувствует себя связанной по рукам и ногам домом, детьми и мужем и "когда приходящие няни становятся проблемой, то скука, одиночество и беспокойство легко проникают в ее жизнь". Другими словами, в своей неудовлетворенности виновата сама женщина; было бы лучше, если бы она преодолела в себе ребячество ради мужа и интересов корпорации. Такого рода высказывания, вместо того чтобы помочь женщине психологически преодолеть обуревающие ее чувства, наоборот, заставляют ее еще больше сомневаться в себе и ненавидеть себя, в то время как ей - растерявшейся и ошеломленной - нужно нечто прямо противоположное.

Сведя причину одиночества женщины к ее эмоциональной незрелости, Хауз порекомендовал некоторые "практические" меры, направленные на преодоление этого состояния, на тот случай, если она еще и очень беспокойный человек: завести собаку, чтобы та защищала хозяйку, поставить еще один замок на дверь и купить электрические двери для гаража. Эти и другие средства для успокоения растревоженной жены заставляют думать, что опасности идет извне. Подобные средства вместо того, чтобы уменьшить тревогу, скорее способствуют ее нарастанию и могут лишь укрепить безрассудный страх и фантазии.

Настоящая опасность, ощущаемая женщиной, гораздо сложнее, чем та, которую представляет собой взломщик. Если закрепить за женщиной кличку психически нездоровой или какого-либо другого характера и если заключить ее в крепость от якобы грозящей ей внешней опасности, то неуверенность женщины в себе может возрасти до такой степени, когда она начнет сомневаться, в своем ли она уме. Такого рода "помощь" не направлена на решение реальных проблем; об этом свидетельствуют примеры, приводимые Сейденбергом.

Из близлежащего района домашний врач направил ко мне на срочную консультацию свою пациентку, 26-летнюю замужнюю женщину, по профессии учительницу. Она пришла с мужем, который, желая быть максимально полезным, решил присутствовать при нашей беседе, и весьма огорчился, когда я сказал ему, что в этом нет необходимости. Пациентка оказалась привлекательной молодой женщиной, но черты ее лица были искажены каким-то малодушным страхом. Она всегда смотрела широко раскрытыми глазами, и это навело врачей на мысль, что у нее заболевание щитовидной железы, но самое тщательное обследование не подтвердило болезни.

Женщина утверждала, что последние шесть месяцев чувствует постоянное беспокойство и подавленность и у нее возникли подозрения, будто она теряет рассудок и ее поместят в крупную психиатрическую лечебницу неподалеку. Ни о каких других проблемах, беспокоящих ее на сегодняшний день, она не сообщила, кроме собственнических притязаний ее матери. Последние иногда выводили ее из себя, но с этим она сталкивалась не впервые. Она была очень довольна своим браком, в котором состояла уже пять лет, и о муже отзывалась как о человек любящем, преданном и теперь совершенно расстроенном ее несчастьем. Муж не считался ни со временем, ни с деньгами, лишь бы помочь ей "справиться с этой штукой". До женитьбы на ней он состоял недолго в браке с другой женщиной и очень переживал из-за того, то тот союз не удался. Он "вытянул" из моей пациентки обещание не упоминать прежний период его жизни, сделать его полностью запретной темой для других. Эта просьба мужа вызвала любопытство женщины, но она сдержала данное обещание.

Кратко описав свое сегодняшнее положение, она тут же стала рассказывать о своем воспитании и детстве, в которых и усматривала причину нынешних трудностей. В семье родителей ее, младшего ребенка - брат был на три года старше, - всячески баловали, так как она родилась с изуродованной ступней. Родители были перепуганы этим, но в результате целого ряда операций порок удалось устранить почти полностью; сколько-нибудь заметные остаточные явления не беспокоили ее. Из-за хирургических операций семья испытывала финансовые затруднения, но это еще и означало, что между пятью и одиннадцатью годами ее клали в больницу на сроки до шести месяце. Она сильно переживала разлуки с семьей и до недавнего времени чрезвычайно враждебно и непримиримо относилась к матери из-за того, что та оставляла ее одну в незнакомой обстановке, пока не осознала, какую пользу ей принесла госпитализация. Ее горечь сменилась благодарностью, когда она поняла, что ее двоюродная сестра, теперь уже взрослый человек, осталась хромой из-за той же болезни, так как родители не сумели "расстаться с ней", чтобы ей сделали операцию.