Одиночество - [3]

Выходит, что бесследно исчезла не только Линда, но и все те, кого знал Вернон. Он опустился в кожаное кресло и задумался над тем, что же всё-таки произошло. Вчера ничего не предвещало массового опустошения. Мужчина, как обычно, вернулся с работы домой, где его встретила жена. За ужином она вновь завела разговор о детях. Они жили вместе более десяти лет, но он и слышать ничего не хотел о том, чтобы в их семье произошло пополнение.

— Вернон, я обещаю, что это никак не повлияет на твою работу, — попыталась уговорить мужа Линда.

— Мы же с тобой обсуждали этот вопрос, — отложил салфетку в сторону Вернон Левитт. — Ребёнок потребует к себе слишком много внимания, а я не могу позволить себе отвлекаться, потому что сейчас работаю над важным проектом, от исполнения которого зависит наше будущее.

— Но разве ты не хочешь стать отцом? — продолжала наступать жена. — Представь, как маленькое и родное существо тянет к тебе ручонки.

— По ночам дети плачут, они постоянно испражняются, превращая жизнь родителей в настоящий ад, — возразил мужчина. — Они требуют, чтобы весь мир вращался вокруг них.

— Я бы справилась, — по голосу Линды стало ясно, что и эту маленькую битву в ежедневной войне под названием «Милый, давай заведём ребёнка» она проиграла.

Потом они молча ели, пока Вернон не встал из-за стола и не сказал спасибо, после чего запечатлел на щеке жены лёгкий поцелуй.

В ту ночь он уснул почти сразу и не знал, что Линда ещё долго не спала. Из её глаз сбегали никому не видимые слёзы, которые тут же падали и впитывались в подушку.

* * *

«Что делать?» — будучи руководителем, Вернон старался не подвергаться приступам паники и всегда трезво взвешивал обстоятельства, возникшие в той или иной ситуации. Скоропалительные решения — худший вариант для тех, кто привык оставаться в выигрыше. Но нестандартность происходящего настолько выходила за рамки логики, что Вернон Левитт впервые растерялся, прежде чем подыскать хотя бы более или менее приемлемую стратегию для дальнейших действий.

«Необходимо убедиться в том, что я действительно остался один во всём городе», — подумал мужчина. Для этого ему понадобилось бы совершить ещё одну поездку и попытаться наткнуться хоть на кого-нибудь. И если ему повезёт, то он выяснит, что же случилось.

Перед отъездом он нажал кнопку на пульте дистанционного управления, чтобы проверить, работает ли телевидение. Вместо привычных уголовных новостей, глупых ток-шоу и рекламы в телемагазине экран отреагировал лишь помехами.

Если у Вернона когда-нибудь и возникало ощущение безнадёжности положения, то сейчас оно достигло рекордной отметки. На мгновение он даже представил, как прыгун с шестом разгоняется по спортивной дорожке и берёт новую высоту, не сдвинув с места специальную планку. Комментаторы на стадионе громко скандируют: «Это невероятный результат! Участник по имени Безнадёжность становится абсолютным фаворитом соревнований!»

Мужчина щёлкнул кнопкой пульта, выключив телевизор, и покинул кабинет.

На строительной площадке, располагавшейся в шести милях езды от офиса, царило убийственное спокойствие. Казалось, словно техника застыла прямо на ходу: ковш экскаватора приподнялся над землёй с осколками асфальта, ёмкости автобетоносмесителей не вращались, а стрела подъёмного крана с платформой прекратила движение, словно крановщик в самый неожиданный момент отлучился с рабочего места.

«Похоже на кладбище металлических монстров», — подумал Вернон Левитт. Он осторожно преодолел предупредительные заграждения и направился в вагончик прораба. Дверь оказалась не запертой, так что мужчина без труда вошёл внутрь. Среди незатейливой обстановки он отыскал то, ради чего приехал сюда. На стене висел мегафон. Вернон взял его в руку, включил и поднёс ко рту.

«Один, два, три — проверка!» — его голос, немного искажённый усилителем, прозвучал достаточно громко. Теперь мужчина мог воспользоваться им. Он вернулся к машине, совершил манёвр для разворота и выехал на главную дорогу.

«Если кто-нибудь меня слышит, пожалуйста, дайте знать о себе!» — произнёс Вернон Левитт на ходу, управляя автомобилем и выставив мегафон в открытое окно.

На невысокой скорости он начал объезжать самые оживлённые (ещё вчера оживлённые) улицы города, но повсюду ему встречался только безжизненный пейзаж. Светофоры всё так же перемигивались друг с другом, и водитель усмотрел в этом злую иронию над нынешним одиночеством. Он даже не взглянул на запрещающий сигнал и поехал дальше.

«Меня зовут Вернон Левитт! Надеюсь, кто-то в этом городе слышит меня!» — голос сотрясал тишину, но никто не отзывался. Прошло не менее часа, прежде чем мужчина остановился, чтобы дать себе отдых.

«Мне нужно записать фонограмму, чтобы окончательно не охрипнуть», — пришла ему в голову отличная идея. Дома у Вернона была музыкальная система, которой часто пользовалась его жена. Новое воспоминание о Линде заставило его с горечью подумать о том, что они мало времени проводили вместе. Линда увлекалась живописью и постоянно работала в своей мастерской под музыку. Вернон Левитт не мог сказать, под какую именно, потому что не обращал внимания на подобные мелочи.