Один в чужом пространстве - [7]

Выход из туннеля оказался в самом хвосте поезда. Проводники уже поднялись с опустевшего перрона в тамбуры. Уцепившись за поручень, я рывком поднялся в вагон, который тотчас же вздрогнул и покатился.

— Вы из какого, гражданин? — монотонно спросила проводница.

— Из четырнадцатого, — сунул я ей билет. — А это какой? Она внимательно изучила билет.

— Вовремя нужно приходить, — вернула его мне. — Восемнадцатый.

«Все учат жить! Все советуют!.. Когда это кончится, наконец? Было девять лет — учили, двадцать девять — учат!.. Как будто я сам не знаю, что нужно чистить зубы по утрам и приходить вовремя! Страна развалилась, а советы остались!..» — я продвигался по составу, зло распахивая двери тамбуров. Ворчливость — черта не моего характера, но иного способа выпустить пар я не видел.

Наконец позади осталась последняя дверь,

— Билетик ваш! — проводник как будто специально поджидал меня в нерабочем тамбуре. Я молча предъявил билет. — Девьятое?.. А вас тут гражданин шукав.

— Какой гражданин?

— А бис его знае, який. Такий, як уси, — вернув мне билет, он пошел по вагону.

«Клиент», — догадался я. Что ж, уже легче: по крайней мере, мы будем знать друг друга в лицо. На ящике для мусора сидел крепкий парень в черной кожаной куртке и такой же кепке, надвинутой на глаза. Дойдя до своего купе, я открыл дверь, и тут только, к своему удивлению, увидел, что это был… спальный вагон!

— Здрасьте, — кивнул попутчику, пожилому мужчине в очках с бородкой клинышком.

«Профессор», — машинально прозвал я его. Мужчина вежливо поздоровался и отложил книгу. «Фрейд. Толкование сновидений», — успел я прочитать обложку.

— До Киева? — поинтересовался попутчик, завязывая разговор. — В командировку?

— Как вы догадались? — не знаю, уловил ли он раздражительность в моем голосе.

— А вы без вещей. И пришли из соседнего вагона, — улыбнулся он. — Значит, оставили у коллеги. Так ведь?

К его вторжению в дедукцию я отнесся с ревностью.

— Нет, не так, — повесив куртку, ответил не слишком любезно. — Я к теще на блины, а вещи оставил у супруги, которая с двумя детьми следует в соседнем вагоне, — и плюхнулся, переводя дух, рядом с ним.

— Понятно, — ничуть не огорчился Профессор и, упиваясь своей любезностью, обратился ко мне с просьбой: — Если вы не против…

— Не против, — я откинулся на мягкую спинку, стараясь полностью расслабить мышцы. — Я люблю спать наверху.

— Спасибо, — поблагодарил он и погрузился в чтение.

Это был вагон начала восьмидесятых, когда больной генсек в припадке белой горячки выкрикнул: «Экономика должна быть экономной!» — а напуганные вагоностроители поняли это как лозунг и срочно разработали конструкцию, при которой полки располагались одна над другой. Что при этом экономилось — можно было только фантазировать. Впрочем, это я — со зла; кажется, начинал нервничать из-за глупого опоздания, а еще оттого, что терпеть не могу спать на верхней полке — уж больно напоминает армию и тюремные нары (к слову, на последних я еще не ночевал).

Мне удалось расслабить ноги и правую руку, но левую я все еще чувствовал: слишком сильна была встряска в последние пятнадцать минут. Вообще вся наша усталость — от напряжения глазных нервов. Они во много раз толще остальных, семьдесят процентов информации мы получаем визуально через органы зрения, а потому, чтобы хорошо отдохнуть, достаточно минут пятнадцать посидеть с закрытыми глазами и постараться ни о чем не думать. Я практиковал это в середине каждого дня и действительно добился ощутимых результатов. Вот и сейчас почувствовал, как отпустило левую руку, как ослабли шейные мышцы, отвис подбородок, и по всему телу расползалась нега.

— Хотите лечь? — осторожно поинтересовался сосед.

— Спасибо, потом, — вежливый отказ стоил мне усилий: какое ему дело, хочу я лечь или не хочу? Я ведь согласился на верхнюю полку, захочу — лягу!

Раздражительность — первый признак усталости. Я решил сидеть в сомнамбулическом состоянии до тех пор, пока она не покинет меня окончательно. «Не думай… Не думай… Главное — ни о чем не думай…» — заставлял я свой мозг расслабиться вслед за телом. На несколько секунд это удалось. Потом мысли вернулись, но уже более приятные. Я подумал о том, что никогда еще не ездил в «СВ». По моим представлениям, этой чести удостаивались «сливки общества», а значит, мой клиент был парнем щедрым.

Транс эффективен, когда из него правильно выходишь: нужно собраться с мыслями, сконцентрировать внимание и резко сгруппировать тело, которое, подобно моим «командирским», время от времени следует встряхивать. Рывок! — и механизм пошел: я снова бодр, весел, беспечен, груз забот сброшен, нервы в порядке.

«Волк» готов выйти на охоту!

4

Коридор вагона опустел, все сидели в своих купе, ожидая обхода проводника. Это был удобный момент для того, чтобы познакомиться с клиентом. Парень в черной кожанке все еще сидел напротив двери туалета — вероятно, он ехал «зайцем», дав проводнику взятку. «Вот кто гребет бабки, не утруждая себя поиском работы!» — неприязненно подумал я о хозяине вагона.

Все двери были открыты. По радио транслировали концерт трио бандуристов. Пассажиры от нерабочего тамбура до середины вагона меня не интересовали, и я не спеша двинулся в направлении второго купе. Именно там, на пятом месте…