Один сезон в тайге - [10]
Начинаю с Ажика, он поёт на краю участка. Его имя происходит от его персонального шифра ― АЖ ― «алюминиевожёлтый», а ещё точнее ― «левоалюминиевый, правожёлтый». Принцип расшифровки набора колец ― слева направо и сверху вниз, как при чтении текста: если по одному кольцу на каждой ноге, то слева направо, если два кольца на одной ноге ― то сверху вниз. На первых порах мы обходимся небольшим числом колец, которые надеваем на ноги каждой отдельной пеночке. Если сочетаний из одного и из двух колец нам не хватит, придётся надевать по три кольца. Такие сочетания «читать» труднее, и шифры их более громоздкие, состоят из пяти букв. Хорошо, если в этом сезоне обойдёмся одно- и двухкольцовыми комбинациями.
Процедура картирования территории в общем несложна: любую точку, где поёт АЖ, я должен точно нанести на схему, посмотрев, какой номер у ближайшей бирки, что висит на дереве или на кусте, на каком расстоянии и в какую сторону от бирки находится точка пения самца. А потом по самым крайним из этих точек я обведу на схеме всю территорию Ажика. За Ажиком ― его соседа, и так ― всех, кто поёт на участке.
Работать на территории Ажика трудно, большая часть её занята густыми ивняками, так что бирки, хотя они и ярко-красные, видны плохо даже в бинокль. Нужно ходить следом за певцом буквально по пятам. Вскоре приходится признать и без того очевидную истину: он проворнее меня. Легко перепархивая с куста на куст, Ажик обозначает песнями большую купу ивняков за полминуты. Когда он удаляется на почтительное расстояние, я следую его путем, разглядывая бирки и постоянно запинаясь за кочки, скрытые водой и тающим снегом. Чавкая снежной кашей, продираюсь через затейливо сплетённые ивняки. Очень сомнительно, что всевышний, изобретая эти заросли, не шутил и не хулиганил. После штурма ивняков остаётся только садиться на кочку, что повыше да посуше, чтобы отдышаться, и только после этого искать улизнувшего Ажика. Когда я его нахожу, сначала убеждаюсь, он ли это ― разглядываю кольца.
После того как территория Ажика в общих чертах выяснена, перехожу к его соседу, Пыжику (ПЖ ― «правожёлтый»). Его владения гораздо более проходимы, но сам Пыжик очень уж непоседлив, и поёт как-то неровно. Он то долго мямлит на одном дереве, то вдруг срывается и летит через всю территорию. Там он может пропеть всего одну-две песни и сразу улететь куда-то ещё. Пыжик любит совершать тайные рейды по соседским территориям, и я часто и подолгу не могу его найти. А Сергей то и дело выпутывает его из сетей в разных концах участка. Чтобы не терять напрасно время, пока Пыжик где-то гуляет, картирую территории его соседей. Временами возвращаюсь к Ажику, уточняю очертания его территории, снова иду к Пыжику, к соседям. Постепенно выучиваю наизусть номера бирок, где самцы поют наиболее часто, то есть имеют излюбленные точки. Это позволяет меньше бегать от бирки к бирке, экономить силы.
Постепенно всё больше проясняется общая картина территориальной обстановки. Многоугольные фигуры на схеме нигде друг друга не касаются, между двумя соседними территориями всегда оказывается некоторое пространство, где никто из весничек не поёт. Это ― нейтральные полосы.
Раньше я как-то не задумывался над тем, что представляют собой эти ничейные земли. И вот происходит событие, дающее ответ на вопрос, который я перед собой ещё не удосужился поставить.
Мое внимание привлекают знакомые звуки: «чажжж-чажжж...» Застаю Ажика и Пыжика как раз по краям нейтральной полосы. Оба сидят на ветвях берёз и старательно друг другу представляются.
По всей видимости, ни тот, ни другой не посягает на территорию соседа, но и не слишком ему доверяет. Вот и напоминают друг другу о своих правах таким способом ― что-то вроде размахивания кулаками. Вскоре демонстрации угроз прекращаются, соседи молча сидят на прежних местах, переглядываются. Жду, пока они разлетятся, чтобы продолжить слежку за Пыжиком.
Неожиданно недалеко от меня на нейтральной полосе раздаётся негромкая песня веснички. Первым реагирует Пыжик. Он стремительно бросается вниз, его решительного вида оказывается достаточно для того, чтобы новичок обратился в бегство. В погоню включается и Ажик. Над самой землёй молча мечутся три птички, их маленькие крылышки издают такой шум, будто кто-то розгами хлещет по кустам. Новичку трудно. Он, видно, рад бы куда-то улизнуть, но ему не дают опомниться и сориентироваться настырные преследователи. Оба они ещё не растратили пыл после взаимных угроз и словно рады, что нашли козла отпущения. Погоня то шумит на нейтральной полосе, то сдвигается к Ажику или к Пыжику.
Вторженец на миг присаживается на ветку, но на него бурей налетает Пыжик и сбивает на землю. Это происходит в нескольких шагах от меня, и мне хорошо видно, как Пыжик стоит на спине поверженного противника и с методичной размеренностью тюкает его, лежачего (!) клювом в затылок. В полуметре над ним в позе разгневанного орла, полураспустив крылья, заглядывая вниз то одним, то другим глазом, раскачивается на ветке Ажик. Поверженный нарушитель, которого я уже склонен считать конченной жертвой жестокого самосуда двух далёких от рыцарства собственников, вдруг выпрыгивает из-под своего истязателя и снова пускается наутёк. Погоня опять вертится вокруг меня, и вдруг обрывается. На ивовом кусте молча скачут две пеночки ― Ажик и Пыжик. Они обескураженно оглядываются по сторонам, как-то смущённо смотрят друг на друга, после чего разлетаются по своим территориям.
