Один под парусами вокруг света - [11]

К вечеру я увидел сорванный плавучий буй, окрашенный в красный цвет, со штоком для отличительного знака высотой около шести футов.

Внезапное изменение погоды сказалось на исчезновении черепах и рыбы, и теперь не на что было рассчитывать до прибытия в какой-либо порт.

31 июля с севера неожиданно налетел шторм, который развел большую волну, и мне пришлось убавить паруса. В этот день «Спрей» прошел всего лишь 51 милю. 1 августа шторм продолжался и волна была очень сильной. Всю ночь «Спрей» шел с полностью зарифленным гротом и подтянутым кливером. В три часа пополудни кливер был сорван ветром и превращен в клочья. Тогда я приладил стаксель, а обрывки кливера, которые мне удалось сохранить, пошли на кухонные тряпки, в которых я нуждался.

К 3 августа шторм начал затихать, и я заметил много признаков близости земли. Улучшение погоды сказалось и на камбузе, где я развел огонь, чтобы испечь хлеб, и вскоре этот хлеб стал реальностью. Главным достоинством морской стряпни является отличный морской аппетит, и это мне известно с давних пор, начиная с уже рассказанного эпизода о моем пребывании в роли кока на рыболовной шхуне. Сейчас, после обеда, я сидел и несколько часов кряду читал описание жизни Колумба, а к концу дня заметил, что птицы все время летят в одном и том же направлении. Тогда и я воскликнул: «там лежит земля!»

Ранним утром 4 августа я «открыл Испанию», а увидев огни на берегу, понял, что страна обитаема. «Спрей» продолжал идти своим курсом, миновал место Трафальгарского боя, вошел в Гибралтарский пролив и в три часа дня после двадцати девяти суток плавания от мыса Сейбл встал на якорь.

К концу этого первого этапа путешествия я чувствовал себя отлично, не ощущая усталости и болезней, и, как всю свою жизнь, был сухощав, как риф-сезень.

Еще на подходах к Гибралтару я обогнал два итальянских парусника. К моменту когда уже встал на якорь, я видел, как они шли у африканского берега, «Спрей» обогнал их на подходе к мысу Тарифе.

Таким образом, «Спрей» на своем пути обогнал всех; пароходы, конечно, в счет не идут.

Все обстояло как нельзя лучше, но я позабыл захватить из Орты карантинное свидетельство, и когда на борт «Спрея» прибыл суровый пожилой портовый врач, то поднялся шум. Это было как раз то, что требовалось. Если вы хотите поладить с настоящим англичанином, то сначала необходимо с ним поспорить. Это мне было отлично известно, и я с полным умением отвечал ему словесным ударом на каждый его выпад.

— Отлично… — резонно заявил он мне к концу перепалки. — Согласен и признаю, что состояние здоровья вашего экипажа не оставляет желать лучшего. Но кто знает, какие болезни имеются в порту, где вы побывали? Следовало бы отправить вас в крепость, сэр! — воскликнул он. — Но так и быть, можете иметь свободное сообщение с берегом.

Больше я пэртового врача в глаза не видел.

На следующее утро к «Спрею» подошел и встал рядом, насколько ему позволяли размеры, большой паровой катер, и мне были переданы наилучшие пожелания старшего военно-морского офицера адмирала Брюса, который приказал сообщить мне, что для «Спрея» отведено место возле арсенала за новым молом.

В этот момент я находился за старым молом среди местных судов, в. крайне неудобном и неспокойном месте, и был очень рад убраться отсюда, что и сделал не мешкая. При этом я думал, как хорошо будет «Спрею» среди линейных кораблей вроде «Коллингвуда», «Бальфлера» и «Корморента», на борту которых меня впоследствии принимали почти по-королевски.

Адмирал Брюс меня сердечно приветствовал, когда я явился отблагодарить его за место у причала и за предоставление парового катера, отбуксировавшего «Спрей» к новому месту стоянки.

— Если место стоянки вам нравится, то все в порядке. Мы отведем вас в открытое море, как только ви будете готовы к отплытию. Но скажите, в каком ремонте нуждается «Спрей»? С «Гебы» вам пришлют мастера-парусника… Ах, «Спрею» нужен новый кливер? Сейчас я прикажу ремонтным мастерским осмотреть все на «Спрее». Скажите, капитан, вам пришлось-таки дать жару «Спрею», чтобы за 29 дней в одиночку добраться сюда? Но ничего, мы постараемся сделать ваше пребывание здесь приятным…

«Спрею» жилось в Гибралтаре лучше, чем британскому броненосцу «Коллингвуду».

Позже днем я услышал оклик:

— На «Спрее»! Миссис Брюс хотела бы подняться на борт и познакомиться со «Спреем». Удобно ли, если она посетит вас сегодня?

— Очень удобно… — радостно отозвался я. А на следующий день губернатор Гибралтара сэр Керрингтон вместе с высшими офицерами гарнизона и в сопровождении командиров всех военных кораблей побывали на «Спрее» и оставили свои подписи в моем судовом журнале.

Позднее снова раздался оклик:

— На «Спрее»!…

— Слушаю…

— Командир линейного корабля «Коллингвуда» свидетельствует вам свое уважение и просит пожаловать в гости к нему на корабль в половине пятого; но не позже половины шестого.

Зная свой жалкий гардероб, я намекнул, что во франты не гожусь.

— Вас ожидают во фраке и цилиндре…

— Тогда я не смогу явиться…

— К черту! Конечно, вы можете явиться в том, что у вас есть.

— Отлично, сэр… — ответил я.

Даже если бы на моей голове был цилиндр высотой до самой луны, я не мог бы рассчитывать на лучший прием, чем тот, который был устроен в мою честь на «Коллингвуде». Англичане, приглашая человека к себе в гости, даже если это происходит на борту огромного линейного корабля, отбрасывают свою чопорность и держатся запросто.