Один плюс три - [10]

— Что вы как бараны в окна вылупились, смотреть за зэка! Рублёв, ко мне! — рявкнул. Сержант бегом бросился к начкару. — Осмотрись и доложишь, тебе три минуты, время пошло!

Веня из кобуры вытащил пистолет и дослал патрон в патронник, поставил на предохранитель, сунул обратно. «Бережёного, бог бережёт». Видевший всё это Холодов, побледнел.

— Не очкуй, Гена. Прорвёмся! — ругнулся Чесноков; Холодова это не вдохновило.

Веня обошёл его, прошагал в тамбур, открыл дверь вагона. Поезд стоял. «Какой туман странный, у земли «кисель» а сверху солнце пытается проникнуть». Прибежал Рублёв, с докладом:

— Тащ лейтенант, разрешите доложить? — лейтенант разрешительно кивнул. — Тащ лейтенант, нашим по глазам проехалась чернота, зэка дрыхли, но уже просыпаются. У двоих идёт из носа кровь. И они просят «хозяйского» чая.

— Будет им кофей в постелю. Позже…

Топот. Из сумрака выскочил человек, помощник машиниста. Лейтенант и сержант даже не успели напугаться, а на них хлынул поток информации. Вене пришлось спрашивать и переспрашивать, тараторящего как пулемёт, Федю Донскова о текущем вопросе:

— Куды бечь, тащ лейтенант. Бо связи со станцией Ясная нет, с Торговой тоже нет. У нас полчаса до скорого «Адлер — Пермь», — Федя шмыгнул носом. — А до Ясной рукой подать, где-то с километр осталось».

— Скажи машинисту, пусть медленно трогает, — приказал Веня. — О, и туман расходится!

Федя убежал, поезд тронулся. А потом туман резко, как рукой сдёрнуло, исчез.

— Мамочки, мы где? — вытаращил глаза Рублёв. Веня не понял, Ясную он ещё не посещал. Сержант начал объяснять: — Там холмы, какие то, там речки этой не было (это он морской залив за речку принял), машины какие-то странные и дома другие, древние. Солнце высоко!

И зеленоватый Рублёв замолчал до самой остановки поезда. И лейтенант, бездумно, рассматривал окрестности.

Затем состав медленно, оставив справа водокачку, подъехал к вокзалу, яркому как пасхальное яичко, на котором была вывеска — «Станцiя Ясная». Поезд остановился. Спецвагон оказался между зданием вокзала и «Транспортной».

Стоявшие в тамбуре лейтенант и сержант, изумленно разглядывали всё, что находилось вокруг. Брусчатку перрона, чисто выметенную, привокзальную площадь и казачьи курени за ней. Лейтенант, держась правой рукой за расстёгнутую кобуру, спустился на перрон. Через площадь проехала похожая на буханку хлеба машина с надписью на дверце — «Почта ЕК»; вторая — похожая на американский джип — приостановилась, а потом поехала догонять первую…

Прибежали перепуганные машинисты, и Веня пропустил их в спецвагон. Затем из вокзала вышел служащий в дореволюционной форме. Стоял и таращился на поезд. И на площадь выскочили два конных, глянули на поезд и ускакали.

— Это же казаки! Белые! — пискнул машинист из-за двери.

Царский служащий, пятясь как рак, скрылся. Веня забрался назад в вагон и закрыл дверь…

— Что делать? — в тамбуре совещались. — И кто виноват, что они так круто влипли в ситуэйшн.

— Командир, давай дёргать отсюда!

— Куда дёргать? Как это кто нам поможет? Местное начальство тут обязоно быть! Элитное, блин! — отчеканил лейтенант.

Вслед за тем зэки стали требовать чай, а солдаты — завтрак. И не пришедший ни к какому решению, Чесноков, стал управляющим «буфета»; два с половиной часа пролетели незаметно и в хлопотах. Зэкам опосля чаю стало жарко и они стали роптать, солдаты стали звереть, казаки появились и стали накапливаться на площади. Веня, плюнул, достал ПП из оружейного сейфа, вышел на перрон и выкрикнул несуразные фразы:

— Позовите советское руководство! — из ПП выпустил очередь в воздух. — Кышь, ястреб белый!..

«Казаки, понимаешь, зэки эти. А нервы, как и челюсть, надо беречь смолоду!» Казаков с площади как рукой сдуло.

Когда лейтенант вернулся в вагон, там всё было чинно и благородно. Веня успокоился и стал ждать. Толи помощи, толи чуда.

Глава 5

Николаич поехал первым, я, приноровившись к «Ниссану», сам, ехал за ним, отстав метров на сто. Расстояние от перекрёска до станицы было с километр, и эту дистанцию я преодолел впитывая, как губка, виды за стеклом. Хотя и вспомянул, что в году так 1915 в станице насчитывалось до тысячи дворов, больше тридцати тысяч десятин земельного довольствия, проживало тысяч десять мужчин и женщин. Здесь располагались управление окружного атамана, управление окружного воинского начальника, окружной земельный совет, окружное казначейство, окружная земская больница. Были — бактериологическая станция, станичное правление, ветеринарная лечебница, 2 церкви на пригорках. Реальное училище, высшее начальное женское 4-х классное училище, 2 приходских училища, ремесленная школа. Заводики: 2 маслобойных, известковый, черепичный, горшечный, кирпичный; 3 паровых и 9 ветряных мукомольных мельниц, Ежегодно 30 января, в пятницу недели святой пасхи, 29 августа и 1 октября проводились ярмарки.

Речка явила кустики камыша по берегам, мостки и штук семь лодчонок. Слева, у водокачки, шапки вишен и абрикос, по-местному — жердёл. Справа домики, увитые хмелем; в огородах — прополотые грядки с огурцами-томатами, и стройные шеренги культурного винограда, на невысоких шпалерах.