Один-ноль в пользу женщин - [96]

– На новоселье, – помогаю я ему.

А Жан-Франсуа продолжает:

– И в благодарность за то, что ты устроила нам свадьбу в своем доме.

– Это твой дом? – спрашивает Джек.

Я киваю.

– Джек? Картина?

Джек приносит с улицы обернутый в коричневую бумагу пакет размером примерно два на четыре фута и кладет на ближайший стол.

Резким движением Жан-Франсуа срывает бумагу и кричит:

– Voila! Это же Риттенхаус-сквер, Лекси, где мы с тобой подружились.

– Да, – киваю я. На картине – захватывающий городской пейзаж, написанный маслом. Наш парк искрится в своем великолепии под яркими лучами солнца. Но людей на картине только двое. Они сидят на скамейке и целуются. Подойдя поближе, я внимательно рассматриваю их. У женщины каштановые вьющиеся волосы и фиолетовые шлепанцы. Рядом стоит бутылка имбирного эля. Очень напоминает ночь, когда мы с Джеком разговаривали – разговаривали, а не целовались, – сидя на скамейке на Риттенхаус-сквер. Я показываю на картину и спрашиваю Джека:

– Это я?

– Да, – подтверждает он.

– Эта женщина – Лекси? – удивляется Жан-Франсуа и наклоняется, чтобы лучше рассмотреть картину.

– Да, – повторяет Джек.

– Но ты говорил мне, что мужчина – это ты! – Жан-Франсуа выпрямляется и показывает пальцем то на меня, то на Джека.

– Вы любовники? Я не знал.

– Нет, – говорю я. – То есть были, но сейчас уже нет. – Я поднимаю взгляд на Жана-Франсуа и с улыбкой объясняю: – У Джека новая подружка.

– Лекси не звонила мне целый месяц, – говорит ему Джек.

В холле появляются мои родители, совет подружек и совет старших подружек. В полном составе.

– Что за шум? – спрашивает Сильвия.

– Что здесь делает Джек? – удивляется Лола.

– Это та картина? – интересуется Элли.

Я не успеваю открыть рот, как Жан-Франсуа уже пускается в объяснения:

– Эту картину я купил для Лекси в знак благодарности и как подарок на новоселье от нас с Элли. Это художник, Джек. Они с Лекси были любовниками, и поэтому он нарисовал, как они целуются на Риттенхаус-сквер. Но он не знал, что картина предназначается Лекси, а я, когда ее покупал, не знал, что женщина на ней – это Лекси. – Жан-Франсуа возносит руки к небу. – Voila!

Некоторое время все молчат, а потом холл взрывается от смеха.

– Ты знала, что он нарисовал тебя? – спрашивает меня Грейс.

– Это Лекси на картине? – удивляется Эстер. – У меня нет с собой очков.

– Ты был любовником моей дочери? – обращается к Джеку отец.

– Когда это произошло? – спрашивает меня мама.

– А он еврей? – интересуется Рут.

Схватив Джека за руку, я тяну его за собой через весь дом в сад. У оркестра перерыв, так что на освещенном лампочками дворе никого нет, кроме нас. Захлопнув за собой дверь, я поворачиваюсь к Джеку. И мы одновременно начинаем говорить.

– Она мне не подружка, – говорит он.

– Я хотела попробовать еще раз, – говорю я.

И мы улыбаемся друг другу.

– Если ты дашь мне еще один шанс, то я сделаю то же самое, – говорит он.

– Мы должны просто начать сначала.

– И как?

– Подожди, – говорю я, – постой здесь.

Джек подчиняется мне, и я быстро перехожу на другую сторону двора. А потом, словно неторопливо прогуливаясь, подхожу и делаю вокруг него большой круг. Он стоит, положив руки в карманы, и смотрит на меня так, словно я сошла с ума. А потом, будто случайно заметив Джека я оглядываю его, смущенно улыбаюсь и направлюсь в его сторону. Протянув руку, я говорю:

– Привет, меня зовут Лекси Джеймс.

Подняв левую бровь, он тоже протягивает мне руку.

– Я Джек Маккей.

Конец. Часть вторая

– Какой романтичный день, – бормочет Грейс, пытаясь прожевать кусок торта.

Праздник закончился. Жан-Франсуа провожает родственников в отель. Доктор Майкл уехал на ночной обход – последний, потому что завтра они с Грейс отправляются в свадебное путешествие. Адвокат Майкл отвозит совет старших подружек в пансион. Поскольку посадка и высадка старушек из машины могут занять некоторое время, семья Роуз решила дождаться его возвращения у меня.

Совет подружек собрался в моей спальне – единственной чистой комнате, оставшейся в доме. Дэвид и малыш Сай, раздетые до трусиков, крепко спят на горе пушистых полотенец. Мы переоделись в те вещи, которые я уже успела распаковать: футболки, брюки для занятий йогой и пижамные штаны. Взяв одну из моих футболок, Лола обнаружила, что она когда-то принадлежала ей. Я очень рада, что она сегодня с нами. Не знаю, станет ли это началом новых отношений или нет. Я буду жить сегодняшним днем.

Свадебное платье висит на двери в ванную, а платья подружек невесты развешаны по всей спальне. Они смотрят на нас со стен как зрители; наблюдают за нами настоящими, какими мы были когда-то или какими можем быть. Я, Элли, Грейс, Миа и Лола сидим на моей кровати, в центре – остатки свадебного торта, в который мы с удовольствием втыкаем вилки. Пластиковые вилки. А мои старые? Они так долго простояли в посудомойке, что заржавели и я их выбросила. С большим удовольствием.

– Да, – вздыхаю я, – по крайней мере один вечер все были счастливы. Даже я.

– Меня сейчас стошнит, – сообщает Элли.

– Не нужно критиковать Лекси, когда она впадает в сентиментальное настроение, – недовольно замечает Миа.

– Нет, я серьезно. – Элли вскакивает с кровати и бежит в ванную.