Один год из жизни директора, или Как мы выходили из коммунизма... - [15]

Олег Николаевич вежливо попрощался со всеми, пожав каждому руку. В приёмной, когда вышли, царил дух явного успеха. У меня же было двойственное чувство.

Точно на такой же встрече около года тому назад у тогдашнего первого вице-премьера Олега Лобова тоже всё определили. Я уже говорил, что на радостях пригласил Олега Ивановича приехать к нам в гости на завод.

Суеверно, ещё в приёмной, отметил я похожесть этих встреч. Такое же расположение кабинетов и мебели, та же сдержанная приветливость рослых хозяев кабинетов, одинаковый синий цвет костюмов. И тогда был дан «зелёный свет» проекту. Потом пошла серия указов и общих изменений в финансовой системе страны, и мы оказались на мели.

Если не сделают исключение, не снизят пошлины для ввоза оборудования, ожидаются большие проблемы с деньгами. Не хочется быть пессимистом, но в последние годы почему-то часто возникают обстоятельства, действующие против нас.

Пригласил врачей из поликлиники, которая когда-то обслуживала кремлёвских работников. Сейчас это возможно. Заплатили — и все дела. Милые, интеллигентные люди, вдруг оказавшиеся на финансовой мели, быстро и деловито перестроившись, начали помогать периферии.

Результаты превзошли все ожидания. Мы договорились обследовать триста больных, которые лечатся давно и не совсем успешно, и триста человек, которые вроде бы не жалуются на здоровье. В обеих группах оказалось много неожиданностей. Случались грустные моменты, когда считавший себя здоровым человек оказывался болен. Многие пожелали проконсультироваться у психотерапевта. Приходили супружескими парами, пытаясь понять, почему для них стала характерна озлобленность, нетерпимость, несдержанность. Немало тех, кто, недоумевая, жаловался на резкие изменения характера, на потерю интереса к жизни, подавленность.

Мы пришли к выводу, что на заводе надо немедленно организовать кабинет психологической разгрузки. Врачи успокаивают: это — общая закономерность, результат политической, экономической нестабильности в стране. Аллергия, астма, желудочно-кишечные заболевания прогрессируют.

Не обошлось и без «курьёзов». Заводской управленец, неплохой специалист, но к спиртному, мягко говоря, неравнодушный, заядлый курильщик, оказывается в свои пятьдесят семь самым здоровым человеком в заводоуправлении!

Сентябрь

Немного отлегло от сердца. В конце рабочего дня без приглашения вошёл в кабинет слесарь Николай Алексеев. Ну, думаю, вновь набедокурил. Работящий мужик, но невыдержанный и взрывной. Мы когда-то вместе работали в одной бригаде ещё в Новокуйбышевске.

— Сергеич, не волнуйся, меня никто нигде на сей раз не задерживал, в вытрезвитель не попадал. Я по другому вопросу.

— Какой сегодня?

— Ты подписал приказ о переходе на четырёхдневную неделю?

— Вынужденно.

— Правильно! Подписывай ещё один, меня мужики наши прислали.

— Какой же?

— Надо всем уменьшить зарплату процентов на тридцать, временно. Мы потерпим, а завод этим, может, сохраним.

— Многие так думают?

— Многие, а если ты сам к этому призовёшь, поддержат и остальные.

— Я над этим уже думал.

— Ещё одно пожелание, а может, просьба-требование, можно?

— Давай.

— Не пиши заявления об уходе.

— С чего ты взял?

— С того, что обложили нас со всех сторон. Мы понимаем: тяжело руководить. Сосед наш — директор — написал? Написал. У них комиссия по банкротству работает. Ты этого допустить не должен. Народ тебе верит. Уйдёшь… пропадёт завод, да и ты на стороне без него не сможешь. Мы так решили: с тобой до конца. А помирать, так с музыкой. Побреемся, почистимся, белые рубахи понадеваем… и — с Богом. Молодец, что объявил месячник по культуре производства. Нельзя опускаться. Всё драят, скребут, метут, красят. Солидарность с тобой демонстрируют. Тебя поддерживают. Так что — рули, капитан!

Был в городском музее. Зашёл посмотреть на обновлённую экспозицию. Ещё не всё закончено. Приятно пахнет деревом. Вокруг пока не прибрано. Художники хлопочут около красивой люстры. Директор узнала меня:

— Стенд о вашем заводе готов, хотите посмотреть?

Экспозиция выполнена аккуратно и содержательно. Ксерокопии о приёмке завода в эксплуатацию, телеграммы в правительство о выдаче первой продукции. И люди. Замечательные наши заводчане, ставшие историей города, страны.

— Но у нас беда!

— В чём дело?

— Посмотрите, вот материал о ветеране, замечательном человеке и труженике. Вот его награды. Орден Ленина в том числе.

— Да, я знал его лично. Он работал на заводе, что называется, до упора. Вышел недавно на пенсию и вскоре умер.

— Верно. Теперь его родственники требуют вернуть им его орден. Я не могу этого сделать.

— Почему?

— Он передан нам добровольно его женой.

— Так почему же хотят забрать?

— Видите ли, намерены продать.

— Много стоит?

— Они заявили, что на вырученные деньги смогут купить два автомобиля. У музея таких денег нет. Я лично заплатить не могу. Уже пожаловались в высокие инстанции. Скорее всего, придётся отдать. Может, завод что-нибудь придумает?

Я невольно усмехнулся, вспомнив историю о том, как старик-слесарь продал свой орден всего лишь за пачку сигарет в начале перестройки. Промахнулся отец. Сколько же теперь он заимел бы курева?!..