Один человек, две собаки и 600 миль на краю света. Опасное путешествие за мечтой - [51]

Я очень беспокоюсь за собак. Сейчас их нельзя вести на привязи. Будучи предоставлены сами себе, они бегают, где им вздумается. Несколько раз они приближались к ущелью реки Амблер. Я кричу что есть мочи, зову их обратно, но они не откликаются. А ведь стоит им хотя бы на миг потерять опору, они поскользнутся и упадут в пропасть. Иногда собаки оказываются в опасной близости от ущелья, но сразу несутся обратно. В конце концов, я понимаю, что они не упадут, но тем не менее мне страшно. За Уилла волнуюсь сильнее, поскольку он любит рисковать. Неподалеку от каньона можно увидеть множество маленьких овражков. Если подойти чуть поближе, их очертания станут более ясными и отчетливыми. Они очень крутые, и если я провалюсь, то вряд ли смогу выбраться. Поэтому необходимо проявлять осторожность. Падение в овраг будет означать верную смерть. Если бы я вовремя это не осознал, то, наверное, меня бы уже не было.

Один раз я громко позвал Уилла. Он показался у одного из таких овражков.

— Иди сюда, Уилл, — кричу я. — Уилл, немедленно возвращайся! Немедленно!

Я звал его несколько раз. Каким-то таинственным образом он наконец слышит меня и понимает, что ему угрожает опасность. Уилл поворачивается и аккуратно уходит прочь от оврага. Я успокаиваюсь, но в голову лезут мысли о том, что могло случиться, если бы я вовремя не предупредил его. Я еще раз внимательно рассматриваю овраги и убеждаюсь, что лучше держаться от них подальше. Хотя, с другой стороны, если я вдруг оступлюсь, то, вероятно, все-таки смогу удержаться от падения. По опыту я знаю, что собаки, даже провалившись в овраг, смогут зацепиться за уступ и вылезти обратно. У этих собак потрясающее чувство равновесия и просто блестящие способности к лазанию. Но вряд ли я смогу помочь им, если овраг будет почти отвесный. Мысль о том, что нужно каким-то образом преодолеть этот неприветливый участок, приводит меня в отчаяние. Мне нужно собраться с силами, чтобы продолжить путь. Собакам придется позаботиться о себе самим. Я устал, да и несколько деморализован, поэтому не могу приглядывать за ними как следует.

На плато можно встретить совсем немного растительности. В основном это лишайники и дерн, который обычно растет в защищенных от ветра низменностях. Если начнется шторм, то несколько дней я буду вынужден провести в палатке, прячась от сильнейших порывов ветра и жесточайшего холода. Вообще я не хотел бы здесь задерживаться, поэтому очень стараюсь ускориться, но это просто каторжный труд. В первый день я смог преодолеть всего две мили, идти напрямик не получается, потому что необходимо миновать сугробы, успевшие мне порядком надоесть. Между тем они встречаются очень часто, а все вместе занимают почти половину общей площади.

В первую ночь на этом пустынном, открытом плато я устанавливаю палатку чуть ли не на единственном участке земли, не покрытом снегом. Не хочу лишний раз копать в снегу яму, если на то нет необходимости. Все-таки это трудная работа, требующая немало сил, а энергию мне сейчас нужно экономить. Я устраиваюсь на ночлег всего в пятидесяти ярдах от каньона, откуда ощутимо веет холодом. Пока мы на привале, я привязываю собак. Ночь они проводят со мной в палатке. Я очень боюсь, что они случайно упадут в овраг, поэтому прицепляю поводки к собственным рукам. Мы отдыхаем в тепле, не обращая никакого внимания на свирепый ветер на улице. Ветер дует с такой силой, что кажется, будто мимо нас проносится локомотив. Только бы он не повредил палатку. Я ничего не могу сделать, кроме как терпеливо пережидать ночь и молить Бога, чтобы с палаткой все было в порядке. Если ветер ее унесет, то мы вряд ли сможем пережить эту ночь.

Вообще здесь очень легко встретить свою смерть. Можно придумать не менее ста способов. Однако я стараюсь вести себя спокойно и даже немного легкомысленно. Знаю, что мне нельзя терять бдительность и надо тщательно планировать каждый свой шаг. Я всегда должен думать о своей безопасности. Я могу упасть со скалы, замерзнуть, свалиться в снежную яму, угодить под камнепад, провалиться под лед, лишиться палатки, умереть от истощения, голода или обезвоживания. Однако больше всего я боюсь, что окажусь в каком-нибудь ущелье, из которого не смогу выбраться. Когда ты путешествуешь в одиночестве, опасность увеличивается во много раз. Рядом не будет человека, который смог бы протянуть руку помощи и спасти меня, если бы мне это понадобилось. Мне бы очень хотелось, чтобы со мной был кто-то, кто мог бы мне помочь. Например, через час я могу отморозить пальцы, и никто не поможет собрать палатку. Если упаду в пропасть, никто не поможет мне выбраться оттуда.

Свои мокрые ботинки я оставил на ночь в предбаннике. Они затвердели от холода, словно кирпичи. Около часа уходит на то, чтобы они оттаяли. Только после этого удается их надеть. Я ставлю ботинки рядом с лежащими собаками, чтобы использовать тепло их тел, а затем кладу сверху и куртку. Собаки не возражают. Они сворачиваются клубочком, чтобы поспать немного подольше, и я тем временем аккуратно вынимаю ботинки и кладу их сверху Позже я поворачиваю их, чтобы лед растаял со всех сторон. В конце концов, я натягиваю пару шерстяных носков, засовываю ноги в ботинки и зашнуровываю их. Я вижу яркие лучи солнца, пробивающиеся сквозь горы. Надеюсь, день будет солнечный и ноги не замерзнут.