Одесский юмор. XXI век - [39]

– Не снесли? – пошутил Чаплин.

– Нет, снесли матросов, поставили памятник Екатерине.

– Кто это? – спросил комик.

– Царица легкого поведения, – пошутил теперь я. – Но казаки не хотят, она их не любила. Кстати, Одесса – город юмора, вас здесь уважают. Каждый год проходит Юморина, приезжают знаменитые юмористы – Сердючка, Кролики, новые русские бабки!

– Почему новые, а где старые?

– Старые были не русские!

– А как Винокур? – спросил Чаплин озабоченно.

– Он воюет с папарацци!

– О, папарацци, они меня тоже достали! Я не всегда был один…

В это время нас догнала одесситка, улыбнулась, поздоровалась.

– А как вы меня узнали со спины? – спросил Чаплин.

– А вы со всех сторон одинаковый!

Чаплин улыбнулся и послал ей воздушный поцелуй.

Женщина вернулась и попросила автограф. У меня!

– Вас все знают? Вы артист?

– Да! Юмор!

– О! – оживился Чаплин. – Ну расскажите что-нибудь смешное!

Я начал соображать, что ему рассказать. Вспомнил одну нашу убойную блиц-миниатюру. Выходит Витя Ильченко:

– Мария Ивановна, позовите ко мне Сидорова!

Я выходил.

– Товарищ Сидоров?

– Да!

– Вон отсюда!

Великий комик молчал.

– Ну-ну, дальше что? – спросил он.

Я сказал:

– Все!

– Я просил что-нибудь смешное!

– У нас смеялись!

– Так он что, – спросил Чаплин, – его уволил?

– Ну да!

– За что?

– Ну он, наверное, плохо работал, прогуливал.

– А в чем юмор?

– В неожиданности. Он не ожидал, что его так быстро уволят!

– А профсоюз? – спросил Чаплин.

– Я лучше расскажу вам одесский анекдот. Встречаются две женщины, одна спрашивает: «Где вы были вчера?» – «У Гриши!» – «Что вы делали?» – «Ой, я три часа играла им на рояле!» – «Да! Я тоже не люблю эту семью!»

С Чаплином случилась истерика, он хохотал, вытирая слезы.

Я сказал:

– Мне очень приятно, что вам понравился одесский юмор. И вообще, Одесса – необычный город, второго такого города в мире нет. Я здесь жил напротив театра оперы и балета. Кстати, мы с вами уже возле него! А вон моя квартира, там сейчас японский ресторан, называется «Суицидо». Хотите суши?

– А что это?

– Сырая рыба.

– У них что, нет времени сварить? – неудачно сострил он.

– А вот наша гордость – театр оперы и балета, первый в мире, есть еще в Вене, тех же архитекторов, но у них там не получилось! Хотите, сходим на «Паяцы»? Думаю, что будет трудно достать билеты.

Мы вошли в кассу. В окошке, как в амбразуре, за решеткой сидело лицо в очках, примерно двенадцать диоптрий, и не моргая смотрело на меня.

– Ты думаешь, я тебя не узнала? Думаешь, ты так состарился? А это кто?

– Это со мной, Чаплин.

– Не знаю. Так что тебе?

– Я бы хотел показать ему театр, послушать «Паяцы».

– Сколько билетов?

– Два.

– Два! А три! А сто! А двести! Никто в оперу не ходит. Смейся, паяц!

– Она меня не узнала! – обиделся великий клоун. Он надолго задумался.

– Чем опечалены, гений? – спросил я.

– Марсель Марсо умер, великий и неповторимый.

Он остановился у витрины, где стоял клоун, похожий на него.

– Боже, это я? Почему я такой длинный?

– Видимо, из уважения, – польстил я.

В это время ко мне подошел незнакомый пожилой одессит:

– Привет! Ну как ты?

– Ничего!

– Ты такой же, Роман! Совсем не изменился!

– Наверное, раз вы меня узнали.

– Как здоровье?

– Ничего, держусь!

– Чувствуешь себя хорошо?

– Да.

– Ну слава богу! – отошел, вернулся: – А это кто?

– Чаплин.

– С Молдаванки?

– Нет, с Голливуда!

Отошел, подошел:

– А он как себя чувствует?

– Тебя Роман зовут? Ты еврей? – спросил Чарльз.

– Да! – заплакал я и проснулся. Было часа три ночи.

Я стал вспоминать его фильмы, многие я видел за границей. Подумал: боже, какой он гениальный режиссер, композитор, сценарист, комик, трагик, лирик! Было уже четыре часа ночи. Я принял снотворное и уснул.

– Где ты был? – спросил Чаплин. – А сколько сейчас времени?

– Еще рано, а что?

– У меня часы остановились, лет пятьдесят тому назад. Это часы моего деда, и никто не может их починить.

– Вы поспите, а потом мы что-нибудь придумаем.

– Ничего вы не придумаете. Я был во многих странах, и никто не берется их чинить.

И, когда мы опять пошли гулять по городу, я зашел в первую попавшуюся часовую мастерскую. Человек пять выскочили навстречу. Ну, думаю, узнали!

– Роман! Здравствуйте! Как вы сюда попали?

– Да вот, шел с другом, у него часы не ходят!

– Сейчас не только ходить, бегать будут! Славик!

Вышел Славик:

– О-о, кого я вижу! Чему мы обязаны?

– Да вот, у друга часы, никто не может починить.

Славик зашел в будочку, вынул лупу, вскрыл часы, клизмочкой сдул пыль и ахнул:

– Это ваши часы?

– Он не говорит по-русски. Это часы его деда.

– Боже мой! Я впервые вижу такие часы, их в мире штук пятьдесят! Здесь написано: «Чаплину от Дж. Вашингтона»!!!

Он долго ахал, охал, потом сказал:

– Зайдите завтра.

– Завтра он уплывает.

– Хорошо. Зайдите в пять!

Мы пришли в четыре. Он сказал:

– Я же сказал в пять!

Мы зашли в пять. На пятачке в мастерской был накрыт стол! Тюлечка, картошечка! Водочка! Зелень! Скумбрия!

– О! – сказал Чаплин. – Где вы достали скумбрию?

– Турки прислали. Прошу к столу!

Вышли еще человек пять, красивые девушки. У них там был комбинатик – часы, обувная мастерская, портновская.

– Давайте выпьем за нашего земляка, мы вас, Роман, очень рады видеть! И за вашего друга! Кстати, вот ваши часы! Ходят как часы! И не только ваши дети, но и внуки будут сверять время по этим часам!