Одесский листок сообщает - [6]

– Но зачем убивать шестерых? Баб да детей. Сопротивляться они не могли. Зачем? Не понимаю.

– Я тоже никогда этого не мог понять, – ответил сыщик. – Зачем волки убивают добычи больше, чем могут съесть? Вот и тут волк.

– Пора его… Ну вы понимаете…

– Пора, загулялся. Разрешите идти?

Так Лыков вместо Одессы угодил в Москву. Его давний знакомый Аркадий Францевич Кошко меньше года назад возглавил здешнюю сыскную полицию. Опытный и решительный, он начал наводить в городе порядок. Вряд ли надворный советник нуждался в помощи Лыкова. Но, если убийца шести человек действительно Степан Балуца, Алексей Николаевич хотел принять участие в дознании.

Он провел в Москве всю следующую неделю. Облазил место преступления, опросил соседей, а также самого Дроздова. В одночасье лишившийся почти всей семьи, тот был раздавлен горем. Единственного оставшегося в живых сына сторож не выпускал из рук и едва не молился на полугодовалого ребенка.

– Он у меня теперь смысл жизни, звездочка небесная, радость и ниточка до Бога, – твердил железнодорожник. – Ведь нелюди могли и его пришибить. Остался бы я один как перст. А Всевышний пожалел, пожалел… Наказал меня за грехи мои, но оставил отдушину.

Растерянный и опустошенный, Михаил Дроздов не в силах был помочь дознанию. Но соседи сказали, что он слыл в округе мужиком денежным. Скупой, прижимистый, жену держал в черном теле. Сам не пил, не курил, но копейку привадить умел. Имел дело с ворами, торговал по ночам водкой (восемьдесят копеек бутылка!). Давал взаймы, причем под лихвенный процент. Суммы были небольшие, десять-двадцать рублей, однако взыскивал Дроздов строго. К тем, кто задерживал плату, являлись суровые вышибалы-уголовники. Кредитор вызывал их из Москвы, очевидно, имея в кругах фартовых знакомства. Это, видимо, и погубило семью мелкого жулика. Теперь он был сам не свой… Начальство из жалости пока терпело нерадивого обходчика, который едва справлял службу. Он обещал вызвать из деревни мать, доверить ей уцелевшего сына и взяться за ум.

От МСП [5] дело вел опытный сыскной надзиратель Гревцов. Алексей Николаевич сблизился с ним год назад, когда занимался кражами на железных дорогах московского узла [6]. Гревцов в первый же день выложил перед питерцем главную находку – два обгоревших клочка газеты. Преступники сделали из них пыжи и забили в ружье, из которого застрелили собаку Дроздова. Газета была незнакомая, предстояло определить, откуда она.

К обрывкам сыщик присовокупил свои рассуждения:

– Убийц, полагаю, было двое. И они пришли неслучайно. Сторожа подвела его связь с блатными. И воровать помогал, и укрывал. Сам признается, что грешил против закона. Но убили его не свои, а приезжие. Как их – гастролеры называются?

Питерец кивнул и спросил:

– Почему вы так подумали, Иван Николаевич?

– Во-первых, воры умные и полезного человека убивать не станут. А они с Дроздова имели выгоду.

– Так. А во-вторых?

– Во-вторых, сейчас в Москве нет такого нелюдя, кто мог бы убить шестерых, включая детей.

– Так-таки и нет?

– Нет, – твердо ответил Гревцов. – Мы бы знали.

– А если новый кто появился?

– Новый мог убить сгоряча. Сперва одного, а потом испугался, что опишут приметы, и пришлось всех остальных свидетелей устранять. С испугу наследил бы так, что сразу бы попался. А здесь – опытные фартовые. Злые, бесчеловечные, но фартовые. Следы ловко замели – мы лишь пыжами и располагаем. Да и те случайно уцелели, преступники решили, что они сгорели при выстреле. Нет, это приезжий кто-то. Не наши.

Получалось, что обрывки газеты – единственная улика. Поэтому питерец изучил их внимательно.

Первый клочок не дал ничего. На нем размещалось обычное рекламное объявление о продаже редкого вина «Захарьинское опорто № 36», адрес магазина отсутствовал. А вот второй обрывок порадовал. Там тоже была реклама, но более интересная. Сообщалось, что в трактирном заведении Вавилова по Торговой улице в доме Малевича ежедневно предлагается игра оркестра из пяти мужчин и двух дам, а также одного куплетиста! В любом русском городе, наверное, имеется Торговая улица. А вот куплетисты и дамы в трактирных оркестрах уже редкость. Лыков, заранее решивший, что следы приведут его в Одессу, поспешил на телеграф. Он вызвал к прямому проводу губернского секретаря Черкасова. Тот был помощником полицмейстера, начальником одесского сыскного отделения. Между двумя сыщиками состоялся следующий разговор.

– Здравствуйте, Андрей Яковлевич, тут Лыков.

– Здравствуйте, Алексей Николаевич.

– У вас в городе есть трактирное заведение Вавилова?

– Точно так.

– В доме Малевича по Торговой улице, и в нем играет оркестр?

– Точно так.

– А кто и когда печатал объявление об этом?

– Сразу сказать не смогу, но «Одесский листок» часто дает подобные рекламы. Если надо, я узнаю.

– Спасибо, Андрей Яковлевич, не нужно. Ждите в гости, скоро приеду.

– До встречи.

Итак, следы убийц действительно вели в город акаций. Вероятность, что кровь пролил Степка Балуца, стала почти стопроцентной. А вот кто второй? Алексей Николаевич был согласен с Гревцовым, что в одиночку на такое дело не ходят. Прибился случайный фартовый, а уже и сам не рад, что связался с иродом? Ведь из-за пустяшной добычи ему теперь полагается смертный приговор. Найти бы этого помощника да поговорить по душам… Между прочим, тогда в Слободзее у Балуцы тоже имелся сообщник, который ушел от наказания. Троих взяли, а двое сбежали: Степка и еще Лукьян Самсонов. Опять он головы крушит, помогает атаману?