Одержимые Зоной - [7]

Этот день Алина запомнила хорошо. Даже слишком хорошо.

Они с братиком играли во дворе — возились в куче песка. Алина строила кукольный замок, который всё время осыпался. Малыш лепил бестолковые куличики. Когда половина замка в очередной раз просела и развалилась, Алина вспомнила, что папа в таких случаях поливал песок водой. Забрав у брата ведёрко и не слушая протестующих воплей, девочка побежала в кухню за водой.

Возвращаясь, она услышала, как брат замолчал. Что-то отвлекло малыша. Завернув за угол дома, Алина увидела — что.

На песке перед ним сверкала ярким серебром маленькая юла, похожая на елочную игрушку. Непонятно, откуда взялся этот предмет. Никого постороннего во дворе не было, и Полкан спокойно лежал рядом с будкой. Алина встревожилась. Почему-то ей не понравилась серебряная игрушка. А братик радостно засмеялся и потянулся к юле.

— Нельзя, не трогай! — крикнула Алина. — Это бяка!

Малыш не расслышал её — или не захотел услышать. Он прикоснулся к верхушке юлы, и от одного касания та ожила. Игрушка завертелась по часовой стрелке, сначала медленно, затем всё быстрее. Серебристый волчок затанцевал по песку, оставляя извилистый след. От него вокруг расплескались яркие блики, много-много солнечных зайчиков. Братик захлопал в ладоши и снова потянулся к игрушке — но даже не успел коснуться её, как волчок сам собой остановился, а миг спустя завертелся в обратную сторону.

Пятилетняя девочка, конечно, не знала, что поведение юлы нарушает физические законы, иными словами — аномально. Но Алина уже понимала, что непонятное может нести угрозу. А двухлетний малыш не понимал.

Девочка уронила ведёрко. Ведёрко ещё падало, вода ещё не успела выплеснуться из него, а Алина уже была рядом с братом, уже тянулась схватить его, оттащить подальше от странной игрушки…

Она не успела.

Серебристый волчок подскочил в воздух и затанцевал над головой малыша. В мгновение ока возникший вихрь закружил братика. Взлетели вверх совочек и формочки, взметнулся песок и запорошил Алине глаза. Братик повис в воздухе, в метре от земли, окружённый прозрачным вращающимся коконом. Алина тянулась к нему изо всех сил, но что-то отталкивало её руки, её ладони скользили по воздуху, как по льду.

За минувшие секунды малыш не успел испугаться. Сквозь уплотнившийся воздух Алина видела, как он улыбается.

— Полкан! Полкан! — закричала девочка.

Пёс рванулся на помощь, оскалив пасть. С верхушки серебряной юлы сорвалась искра. Окруживший братика кокон оделся молниями. Полкан зарычал в прыжке — и захлебнулся визгом. Его вздёрнуло вверх, закружило — и со страшной силой швырнуло оземь. Алина в ужасе отпрянула, когда перед ней рухнул труп собаки с вылезшими из орбит глазами и лопнувшим брюхом.

Волчок поднялся ещё на метр, и следом за ним всплыл воздушный кокон с малышом. Они не спеша двинулись к забору. Алина шагнула за ними, протягивая руки.

— Не надо, волчок! — всхлипнула она. — Отпусти моего братика!

Кокон завис над забором. Он помутнел, и девочка больше не видела лицо брата, лишь различала его силуэт внутри.

— Волчок, ну тогда возьми меня тоже! — крикнула она. — Мы же вместе!

Со звуком разорвавшейся хлопушки кокон исчез.

Алина закричала изо всех сил. Баба Рита, прибежавшая на крик, долго не могла успокоить девочку. А та всё повторяла одно и то же: «Волчок утащил братика». Соседи решили, что малыша унёс зверь, никто не понял, что девочка твердила не про волка, а про юлу… Изувеченный труп дворового пса подтверждал версию о звере.

Но, правду сказать, очень быстро всем стало не до пропавшего мальчика. Зону затрясло. Выброс аномального поля накрыл в том числе и деревню Ковалевка. Серебристый артефакт был его предвестником или первым проявлением. Жители, отлично знающие, что с Зоной не шутят, бежали, прихватив лишь необходимое.

Родители наверняка выслушали бы Алину, разобрались бы, отправились бы на поиски сына. Но выброс застал их в Зоне. Супруги Пономаренко, которых в среде сталкеров знали как Бюрершу и Пономаря, погибли в тот же день.

Знакомые позвонили бабушке, и она приехала за Алиной. Женщине объяснили, что её дочь и зять пропали в Зоне, а внука разорвал волк на глазах у внучки, отчего девочка малость сошла с ума и просит всех поискать её мёртвого братика.

Женщина поверила рассказчикам. Да они и сами думали, что говорят правду.

Бабушка Алины так никогда и не позволила внучке рассказать, что произошло. Она надеялась, что девочка забудет пережитый ужас — только не надо его ворошить. Родители погибли, младший брат погиб… разве что-то изменят подробности их смерти? Может быть, Алина и впрямь забыла бы брата, свыклась с мыслью, что его давно нет, — если бы не сны. Девочке снилась Зона.

Год за годом она видела в снах странные места, незнакомые ландшафты и непривычного вида тварей. Сны вовсе не были кошмарами, они напоминали фильм без начала и конца, с непонятным сюжетом — вроде обрывков передач канала «Дискавери». Бабушка не желала слушать про сны Алины. Когда девочка попыталась заговорить о них в школе, её отправили к врачу. Алина научилась молчать — ей вовсе не хотелось прослыть сумасшедшей. Хватало того, что и в школе, и во дворе панельной двенадцатиэтажки на Троещине её дразнили «чернобыльским мутантом». Но для самой Алины сны были доказательством того, что младший брат жив.