Одержимые - [42]

Он был ее мужем. Его отвезли прямо в морг. Закон требует, чтобы труп опознали. Закон не считается с человеческим горем, а заставляет начать следствие в случае внезапной смерти. По этой же причине не пощадили и Стива. Люди копались в их жизни, терзали его вопросами, мучили. Наконец нашли убийцу из банды торговцев наркотиками. Несколько недель Люси не платила им за очередные партии, а когда этот человек начал ей угрожать, решила позвонить. Стив никогда не узнает, кому она хотела позвонить: ему или в полицию. Однако он был уверен, что ему. Ведь у него хранились ее деньги. «Ну что же, мистер Джексон, вы — единственный человек, который был заинтересован в смерти вашей жены. Вы все наследуете, ведь детей у вас нет». Все это было бы смешно, если бы ему не было так больно. Пусть делают, что хотят, пусть подозревают, полицейские, куриные мозги…

Вины его доказать так и не смогли. Он даже не брал адвоката, жаль было тратить деньги, чтобы оправдываться перед таким дерьмом. Вернувшись в Нью-Йорк, Стив совершенно порвал отношения с окружавшим его ранее обществом — он избегал актеров, режиссеров, музыкантов и не хотел в дальнейшем иметь с ними ничего общего. Когда они навязывались — оскорблял их, заявляя, что именно из-за них, сукиных детей, он потерял жену.

Все решили, что он сошел с ума, что наверняка его поместят в клинику для умалишенных, что в его голове что-то произошло и не совсем ясно, в Люси ли дело. Стив уехал из города. Но перед тем, как это сделать, он вызвал специалистов, чтобы ему с фотографической точностью определили, что и где стоит в квартире. Джексон заявил, что на новом месте он хочет иметь абсолютно такой же интерьер. Все так и получилось. Он снял в столице соответствующие апартаменты, которые велел перестроить, а затем все перенес и поставил, как это было в их нью-йоркской квартире. Даже косметика Люси стояла на туалете в том же порядке, а в гардеробе висели ее платья в соответствии с цветами радуги. И так все должно оставаться до конца его жизни. Столько уже лет прошло со дня ее смерти, столько событий произошло в мире: замерли пассажирские трансатлантические лайнеры, побежденные самолетами, проходили войны, появилось космическое оружие, способный продюсер из шоу-бизнеса стал совершенно другим человеком. Только в этой квартире без изменений жила память о Люси.

Рядом с креслом стоит пустая граненая бутылка виски. Вторая выпита до половины, Боссу не хочется идти за льдом, тогда придется встать и куда-то идти. Теперь виски может иметь тошнотворный вкус, но ему уже все равно. Еще немного нужно подождать, и он услышит ее голос из спальни: «Стив, ты не видел моего жемчужного ожерелья?» или «Дорогой, застегни мне платье». Но сегодня он может не услышать ее голоса: Люси вернулась поздно из театра и будет спать. Когда она проснется, Стив будет уже на работе. Надо запретить ей работать. Каждый вечер танцевать и петь одно и то же в течение стольких лет? К черту театр, кино, актеров, всех этих подонков, среди которых по недоразумению оказалась Люси. Лучше всего уехать жить в Европу. Вполне можно купить что-нибудь на юге Франции или в Испании, а если вдруг взять да построить дом на Майорке? Деньги у них есть, но, по правде говоря, страшно мало времени.

Бренчит и мигает красным огоньком что-то в углу комнаты, но ему не хочется поднимать трубку, вероятно, какой-нибудь идиот из Совета желает о чем-то его спросить. Он готов поспорить, что это Степпс, полуадмирал. Да, именно это подходящее звание для него, полуадмирал, все равно как полоумный, трясет портками со страху перед ним и перед каждым, кто в состоянии принять какое-нибудь решение. О, уже перестал звонить, только перед глазами у Босса пульсируют разноцветные круги.

— Вы только посмотрите! Совершенно пьяный, и дух здесь как в кабаке. Ну и набрался! — Адмирал выглядел очень довольным и с улыбкой наблюдал за действиями доверенного врача Совета безопасности, человека, поклявшегося под присягой, что он не будет разглашать сведений о том, чем занимается в управлении.

— У старика здоровье, как у быка. — Степпс с уважением покачал головой. — Так налакаться, прожив три четверти века! Сколько он выпил? Две четверти?

Босса перенесли на кровать, врач снова измерил давление и послушал сердце. Обычное отравление алкоголем. Никаких особенных симптомов, но, принимая во внимание возраст…

— Господин адмирал, я здесь останусь, это моя обязанность.

— Отлично, доктор. Когда он не поднял трубки экстренной связи, а я знал, что он дома, мне в голову пришло черт знает что. А он всего лишь напился. Ты видел эту батарею в баре? Ну ладно, я пошел.

Степпс вернулся в управление, взял последние шифровки, читать которые он имел право лишь тогда, когда в Вашингтоне не было Босса. Через несколько часов должна начаться операция «Адвокат». Степпс долго думал, сообщить ли президенту с случае с Боссом. И все же он не мог упустить такой случай. «Господин президент, докладываю вам в отсутствие шефа, которому стало плохо. Так вот, начало операции в восемь пятнадцать по Гринвичу…»

Стало плохо… Уж президенту расскажут, в чем заключается это его плохое самочувствие. Старик устал от работы, пора бы ему на покой. Тайный алкоголик, это самый худший вариант. В одиночестве можно задумать такое, что государство зашатается. А в самом деле, почему людей, выдвигаемых на такой ответственный пост, не обследуют на предмет здоровья и пороков? Ведь Босс много лет путался с актрисами, на одной такой даже женился, а она пила и баловалась наркотиками, пока ее не убил какой-то любовник. И такого типа из разложившейся среды берут в Совет безопасности? Ну что же, если бы не его заслуги перед президентом, наверное, сегодня о нем никто бы не знал.