Одержать победу - [25]

— Прости, мама, не могу больше разговаривать, но я обязательно перезвоню тебе в следующее воскресенье, ладно? — Облегченно вздохнув, Барбара повесила трубку.

— Твой домовладелец поливает цветы? — полюбопытствовал Реймонд. — И что это еще за договоренность?

— Я живу в небольшом особнячке. Джек занимает одну из квартир и сдает остальные три. Мы все стараемся помочь друг другу чем можем. Я гуляю с его собакой, он поливает мои цветы. Словом, взаимовыручка.

Реймонд уселся на диван.

— Почему ты не сказала матери, где находишься?

— Потому что у меня и без того довольно забот, чтобы еще объясняться с матерью.

— Что ты станешь делать, когда она увидит твое лицо на первой странице бульварных газет?

— Надеюсь, фотографии получатся размытыми и меня не опознают, — предположила Барбара. — Или, может быть, Дина захворает и просидит дома до тех пор, пока вся эта история не забудется. Впрочем, это не поможет: подруги не преминут вовремя известить старушку.

Барбара встала с ковра и отправилась в спальню, рассчитывая спокойно почитать до обеда или, по крайней мере, до того момента, пока Реймонда не осенит очередная блестящая идея.

Толкнув дверь, она застыла на пороге. Уилкинсон, склонившись над ее кроватью, аккуратно упаковывал в чемодан платья, юбки и блузки. Барбара не заметила, когда он вошел, однако время не прошло зря: дверцы гардероба были распахнуты, пустые вешалки одиноко покачивались там, где час назад висели роскошные наряды.

Но ведь история еще не появилась в газетах, в отчаянии подумала журналистка. Не может же Адамс отослать ее теперь, не убедившись, что интрига увенчалась успехом! Что же она сказала? В чем провинилась?

— Что вы делаете, Уилкинсон?! — воскликнула Барбара. Голос прозвучал чересчур резко; она умолкла, откашлялась и попробовала взять себя в руки. Если уж ее прогоняют, надо принять кару с достоинством. — Простите, я не поняла, что уже еду домой. Не упаковывайте эти вещи — они принадлежат не мне. Я возьму только то, что привезла с собой.

Но Уилкинсон ответил, не отрываясь от своего занятия:

— Все это понадобится вам в Ашвиле, мисс.

— Где?

Рядом с нею словно из ниоткуда возник Реймонд: от жаркого его дыхания дрогнул белокурый локон. Наклонившись к самому уху Барбары, он прошептал:

— Ашвил, Аппалачи, Голубой хребет. Это лыжный курорт, и поскольку сейчас не сезон, там очень спокойно. Тебе не кажется, что молодоженам следует сбежать от шумного света в какой-нибудь укромный уголок подальше от любопытных глаз, чтобы побыть вдвоем, а, любимая?

6

Мысль о том, чтобы укрыться от шумного света в тихом и укромном уголке, затерянном среди гор, показалась вполне здравой. Но именно это и пугало. Мне уже передается его логика, с отчаянием поняла Барбара, но так и не успела додумать, почему этот факт настолько ее встревожил.

— Платье, которое ты наденешь, Уилкинсон оставил в шкафу, — сообщил Реймонд.

— Ах, ты уже начинаешь диктовать мне, во что одеваться? А чем плох вот этот наряд? — Она указала на васильковые брюки свободного покроя и такого же цвета блузку. — Вчера тебе это вроде бы приглянулось.

— Наряд неплох, но сегодня нам понадобится нечто более эффектное. — Реймонд шагнул к гардеробу и распахнул дверцы пошире. — Да, именно это я и имел в виду.

Барбара оглядела огненно-красное платье: только оно и осталось висеть на вешалке. Рядом на полке лежала шляпка с широкими полями.

— Это единственная твоя покупка, которая мне не нравится.

— Да? Почему?

— Чересчур броское, — отозвалась она.

— Знаю. Поэтому и хочу, чтобы сегодня ты надела именно его. — Реймонд подхватил шляпку и водрузил ей на голову. — Опусти вуаль, вот так.

Барбара рассматривала окружающее сквозь иную дымку тончайшей сеточки-вуали.

— Будь эта шляпка зеленой, а не красной, я напоминала бы помидор на ножках.

Реймонд окинул ее внимательным взглядом, словно увидел в первый раз.

— Ничего подобного.

Сердце сладко заныло.

— Насколько мне известно, помидоры такой формы в природе не встречаются, — невозмутимо пояснил свою мысль Адамс.

Барбара показала ему язык, он расхохотался и ушел к себе переодеваться.

На этот раз молодые люди вышли через парадный вход. Адамс был в темном костюме, галстук в узкую красную полоску в тон платья спутницы ненавязчиво подчеркивал близость.

Лимузин, доставивший девушку из аэропорта, ждал под навесом у главного входа. У открытой дверцы по стойке «смирно» вытянулся шофер. Интересно, как долго он тут торчит?

Реймонд перебросился несколькими словами с водителем. Это он нарочно, чтобы успели заснять, решила журналистка. А камер-то сколько! Интересно, кого здесь больше — любопытных туристов или газетчиков?

Барбара привстала на цыпочки и зашептала спутнику на ухо:

— Неужели никому так и не придет в голову, что ты ведешь себя в высшей степени необычно? Ты же никогда не проявлял к прессе ни малейшего снисхождения!

— Очень может быть, что и придет. — Одной рукой Адамс обнял спутницу за талию, чтоб успокоить и поддержать, и улыбнулся, не сводя с нее глаз. Стоявшая рядом туристка завистливо вздохнула. — Но меня не привыкли видеть на людях и в сопровождении соблазнительной дамы в огненно-красном платье. Все эти перемены, без сомнения, припишут твоему благотворному влиянию.