Ода ночной рубашке - [8]

Выскользнув в сад через заднюю дверь, я бегала босиком между кустами малины и смородины, безжалостно вытаптывая бабушкины грядки, а голова кружилась от запаха цветущей сирени и переполнявшего счастья – будущее казалось волнующим и интересным, сулило множество новых открытий и вещей, от которых захватывает дух. Волосы липли ко лбу, ступни перепачкались в земле, но я не могла остановиться, танцуя на месте. В лунном свете старенький заборчик и соседский дом напротив превратились в крепостные сооружения и стены замка, а далекий гул с реки казался звуком валторны. Слишком глупо и наивно для вроде бы взрослой двенадцатилетней девочки. Все казалось чуточку волшебным и нереальным. Наверное, если бы бабушка не увидела меня из окна и не загнала в дом, я бы в таком виде убежала в лес, твердо веря, что отыщу заветный цветок папоротника.

Всю оставшуюся ночь, ворочаясь в кровати и отгоняя назойливых комаров, я грезила наяву, и именно тогда поняла, почему мой дед столько путешествовал и даже в старости мечтал о далеких странах. В тот момент мне так же отчаянно захотелось побродить по миру, чтобы увидеть своими глазами, как в руках обычных людей простые и привычные вещи становятся чудом. Пусть обыкновенным, да и просто крошечным во вселенском масштабе. Но ведь иногда достаточно и этого? 

Прибираясь на днях в шкафу, я случайно наткнулась на эту рубашку. Нахлынули старые воспоминания. Она давно потеряла былой лоск, нежная ткань разошлась по шву, поблекло оперение райских птиц. Но на ощупь сорочка все такая же мягкая и нежная. Как руки моей бабушки. Мне до сих пор кажется, что если я прижму ткань к лицу, то почувствую не запах нафталина, а едва уловимый аромат ее духов. Родные считают, что я удивительно похожа на бабушку в молодости. Возможно, поэтому сейчас мне больше всех ее не хватает...

Время нельзя повернуть назад. Тонкий китайский шелк не станет нарядом из сказочной истории, каким он был когда-то. Но я знаю, что никогда не выброшу эту сорочку и не отдам ее в Красный Крест. Может быть, когда ткань совсем истончится, а рисунок будет едва различим, я сошью из нее наряды для кукол своей будущей дочки. А когда та подрастет, расскажу ей, какой замечательной и удивительной женщиной была ее прабабушка, научившая меня верить в чудо.

Охота на единорога

Автор: codeburger

С троюродной сестрой Светланой я познакомилась лет в десять. Взрослые справляли поминки по прабабушке, а нас отправили на чердак – выбрать себе по «памятке» из прабабушкиного сундука. Рулоны тканей, пронафталиненные пальто, неинтересная обувь... Светка первой выхватила балахон с воротом на шнурке и вышивкой сбоку на юбке.

– Красивая ночнушка, – расцвела она.

– Да ну, так себе картинка – лошадь рогатая, а кругом еще крысы какие-то, – уже тогда я знала, что упущенный  виноград наверняка зелен.

Мне тоже досталась ночная сорочка: полотняная, прямая, отделанная затейливой широкой мережкой по подолу, на талии и у ворота. Через тройку лет, добавив несколько выточек, я с удовольствием таскала эту ночнушку вместо пляжного платья. Ах, как медово светила в дырочках загорелая кожа... А когда переросла одежку, сложила на хранение в чемодан для будущих поколений.

* * *

Сестра неожиданно позвонила, когда я уже работала. И пригласила потусоваться. Приманкой объявлялся некий Женя Лосев. Я такого имени прежде не слышала, но всеведующая Аннушка Ушки-На-Макушке за соседним столом закатила глаза и красноречиво пихнула меня в бок. Пришлось принять приглашение, но с подругой.

Мы попали в компанию художников. Один к одному: волосатые, шумные, взрывные и гениальные. Вино из трехлитровых банок, хлеб, сыр, зелень и шпроты. И эмоциональные непонятные разговоры. Я отличала Лосева от остальных, потому что он постоянно следил за Светланой, а Аннушка в свою очередь не сводила восхищенных глаз с него. Ушла я рано и в одиночку. Сестра больше не прорезывалась, Аннушка вскорости окрутила того самого Лосева, забеременела и тоже исчезла с моего горизонта.

* * *

На днях Светлана опять нашла меня и попросила об услуге. Оказалось, Женя Лосев умер, и ей неймется выкупить какие-то его рисунки. По старым каналам я связалась с Аннушкой и предложила сделку. Та очень обрадовалась. Ехать пришлось за город. Даже не сразу узнала бывшую сослуживицу – та распустилась, обабилась и топала по захламленному деревенскому дому в резиновых сапогах. Приспичило же дурочке в свое время отказаться от карьеры ради мужа и семьи... Ради вот этого убожища?!

Сестрица мигом вытянула папку формата А2 из нескольких предложенных, заглянула внутрь и прижала к груди. Сторговались. На обратном пути к машине Светка неожиданно свернула к большой железной бочке на кирпичах, в которой какой-то подросток жег мусор. Забрала у мальчишки палку-мешалку и принялась один за другим совать в огонь листы из папки. Сначала истребила наброски: руки-ноги в разных позициях, торс, запрокинутое лицо молодой Светланы, наклоненное, скорбное, улыбающееся, задумчивое... Последний лист она с минуту рассматривала. Юная девушка в той самой прабабушкиной ночнушке с полуулыбкой расслабилась на кушетке. Широкий ворот не стянут шнурком, и одна грудь почти обнажена. Рука под головой, другая свешивается. Одна нога согнута в колене и прижата к спинке ложа, ступня второй достает до пола – подол натянулся так, что хорошо видна вышитая картина. Да это же единорог, а вокруг него волки изготовились к прыжку! Я задохнулась от восторженного удивления, а Светлана положила развернутый рисунок на бочку. Пламя осветило девушку с единорогом изнутри, заставило ее двигаться, потом по бумаге стали расползаться коричневые пятна, а затем из середины вырвался огонек и сестра принялась палкой остервенело затыкивать лист в бочку.