Ода ночной рубашке - [5]

Я не знаю, кто как спит на нетрезвую голову, но я плохо. Мне снились кошмары. Сначала я бежала по темным коридорам, убегая неизвестно от чего, потом вдруг мчалась по лесу, окутанному густым липким туманом. Рядом со мной отчего-то мчалась Светка, и мы вместе уворачивались от когтистых мохнатых лап из тумана. Потом я споткнулась и упала в какую-то ложбинку, а Светка принялась закидывать меня сухими листьями. Листья становились все тяжелее и тяжелее, невыносимо давили на грудь, и я внезапно проснулась. Я лежала на спине, укрытая до плеч одеялом. В кромешной темноте оглушительно тикали настенные часы, а поперек меня, придавливая к кровати, лежало... что-то. Теплое. Живое. До-мо-вой. А ведь Светка говорила... От ужаса у меня, наверное, поднялись дыбом все волоски на коже. Я судорожно попыталась вспомнить, что я знаю о домовых.

– Домовой, домовой, ты к добру или к худу? – выдавила я свистящим шепотом.

– ...Уду! – недовольно буркнул домовой и засопел мне в ухо.

Дико хотелось закричать, но во рту пересохло так, что с трудом удавалось разлепить губы.

– Чур меня! – просипела я.

Домовой зарычал. Нервы сдали, и я заорала не своим голосом, брыкаясь и скидывая с себя одеяло.

Зажглась на тумбочке лампа.

– Катюха, ты чего? – на меня, сонно щурясь, глядел муж. – Я, конечно, храплю иногда, но тычка в бок обычно хватало. Что случилось?

– Олежка? – пискнула я. – Ты же должен был утром приехать.

– Я с работы пораньше отпросился, – буркнул муж, поворачиваясь на бок. – Полночи за рулем гнал. Лег тихонько, чтоб не разбудить тебя, приобнял...  Только уснул, а ты орешь как резаная.

– Да я, это... Прости, пожалуйста. Ты спи, спи.

Я напилась воды из графина, и, завернувшись в одеяло, покурила в приоткрытое окно. Все, больше никакого коньяка на сон грядущий! А то уже домовые в постели мерещатся!

Перед тем, как лечь, покосилась на свернутую в углу кровати рубашку. А, была не была! Чертыхаясь и поминая недобрым словом Светку, натянула на себя это розовое чудовище, бдительно следя за тем, чтобы муж оставался повернутым ко мне спиной. Рубашка неожиданно оказалась очень теплой и уютной. Нырнув в постель, я погасила лампу, обняла Олежку и заснула. Домовые в ту ночь мне больше не являлись.

Пижама

Автор: Sania

– Ты не видела мою пижаму?

– А что, у нас сегодня постный день? – недоумеваю я, – ты ж её никогда не надеваешь.

– Дорогая, к нам приехали твои родители, иль ты забыла? – муж изрёк, по его мнению, понятную истину, а мне от этого почему-то смешно стало.

– И что? Ты их к нам на ночь в спальню пригласил?

– Алина, я же ночью захочу выйти покурить. Что мне, перед твоей мамой в трусах ходить? Или надевать штаны каждый раз?

– Ну, допустим в трусах ты тоже не спишь... – начала было я, но всё поняв по взгляду супруга, подошла к шкафу и, вырыв оттуда пижаму, протянула мужу.

– Облачайтесь, сэр! Колпак подать?

– Алинка, не паясничай! – Серёжа был такой серьезный, что я расхохоталась.

Ночью я проснулась от жажды и, укутавшись в халат, побрела на кухню. Мой супруг сидел в пижаме и курил. Я закатила глаза, но его это не смутило.

– Что, не спится? Сушит?

– Очень, – я блаженно приникла к бутылке с минералкой.

– Добрый вечер! – папа в одних трусах появился на пороге с улыбкой, – можно присоединиться?

И тут из-за его спины показалась мама. В папиной футболке.

Тут я не выдержала и зашлась от смеха. Мой благоверный с бурчанием поднялся и побрёл в спальню, а я всё смеялась.

– Мы помешали? – мама недоуменно смотрела на меня.

– Нет, всё в порядке, я уже иду спать, – и, оставив родителей в замешательстве, пошла к мужу.

Серёжа лежал в кровати, под одеялом до подбородка:

– Иди сюда, моя бесстыжая, – отбросил одеяло, а пижамы-то нет.

Ну как я могу отказаться от такого предложения?

– А что, мне даже понравилось видеть тебя в пижаме. Так загадочно... – промурлыкала я и сбросила халат...

Привидение

Автор: Rinity

Все дети были искренне уверены, что баба Ксеня не сердится на их шалости, за которые им попадало от взрослых. Она лежала, прикованная параличом  к кровати, и могла только моргать и двигать глазными яблоками. Мышцы лица тоже были поражены недугом – казалось, баба Ксеня успела усмехнуться последний раз перед тем, как страшная болезнь превратила её доброе и улыбчивое лицо в маску, -  так и осталась с вечной горестной гримасой. Видимо, это непонятное для детского восприятия выражение бабушкиного лица привлекало, а заодно и пугало маленьких проказников, любимой забавой которых была игра в привидение. В то время, когда взрослые были отвлечены заботами и делами, старшие из детей умудрялись стащить из старого шкафа большую ночную сорочку бабушки, садились друг другу на загривок, напяливали сверху получившейся фигуры свой трофей, а затем с жуткими, «замогильными» завываниями забегали к бабе Ксене в комнату, размахивая руками, и изображая, как им казалось, привидение из мультфильма про Карлсона.

Взрослые обвиняли маленьких «преступников» в жестокости, говорили, что больная бабушка обижается на них и пугается, но дети по только им одним доступным признакам понимали, что баба Ксеня на их стороне, и она – такая же участница их забав, как и они сами. Во время взбучек от взрослых опускали невинно глаза, кивали, обещали, шмыгали носом в подтверждение искреннего раскаяния, но через какое-то время набег «привидения» на бабушкину комнату повторялся...