Очищение страхом или Экзистенция свободы - [38]

Выход на поверхность этого иррационального материала представляет угрозу для упорядоченного и стабильного существования личности. Когда барьеры, защищающие человека от иррациональных стремлений и образов коллективного бессознательного, становятся слишком тонкими, человеку угрожает психоз, и это порождает тревогу. Но когда, с другой стороны, человек полностью отрезан от своей иррациональной стороны, он ощущает свою бесплодность и потерю творческих способностей. Поэтому, как сказал бы Кьеркегор, чтобы преодолеть бесплодность своей жизни, человек должен осмелиться встретиться со своей тревогой и пройти сквозь нее.

Юнг считал, что страх перед иррациональным материалом бессознательного помогает понять тот факт, «что люди боятся осознавать самих себя. Что-то там должно быть, за этим экраном, – никто не знает, что, – и потому люди предпочитают внимательно наблюдать за факторами, внешними для их сознания, и опираться на них». Большинству людей присущ «тайный страх перед неведомыми «опасностями души». Конечно, человек не признается в этом нелепом страхе. Но следует понимать, что этот страх никак нельзя назвать неоправданным, напротив, он имеет самые серьезные основания».

По мнению Юнга, люди более примитивных культур лучше осознают «неожиданные и опасные стремления бессознательного», для защиты от которых используются различные формы табу и обрядов. У цивилизованного человека также имеется система защит от вторжения иррациональных сил, эти защиты настолько хорошо налажены и настолько привычны, что «власть коллективного бессознательного» проявляется непосредственно лишь в таких, например, феноменах, как массовая паника, или же проявляется косвенным образом – в психозах и неврозах.

Юнг постоянно подчеркивает, что современный западный человек отводит слишком большую роль «рациональному», интеллекту, и это, как правило, не ведет к разумной интеграции, но является «злоупотреблением разумом и способностями ума в эгоистических целях для власти над окружающим». Он описывает историю одного пациента, страдавшего канцерофобией. Этот пациент «силою подчинил все жестким законам разума, но кое-где природа ускользнула из-под его власти и приготовила ему возмездие в виде полной бессмыслицы, мысли о раке».

Мне кажется, что Юнг развивал свои представления, о которых мы упоминали, как противовес современной западной культуре. Они также открывают одну распространенную особенность невроза, заключающуюся в том, что человек злоупотребляет разумом, используя его в качестве защиты от тревоги, а не для того, чтобы ее понять и прояснить. Но такие представления Юнга приводят к дихотомии, к отделению «рационального» от «иррационального» (например, это выражается в концепции «автономии бессознательного разума»). Из-за этого теории Юнга трудно соотнести с другими представлениями о тревоге.

Хорни: тревога и ненависть

Некоторые терапевты продолжали развивать психоанализ, опираясь на работы Фрейда, но внося в них новые элементы; особенно важны для нас те подходы, в которых проблема тревоги рассматривается в социально-психологическом контексте. Суть подобных представлений сводится к тому, что тревога возникает при нарушении межличностных взаимоотношений; в этой точке сходятся мнения таких различных психотерапевтов, как Карен Хорни, Эрих Фромм и Гарри Стак Салливан. Этих людей часто называют неофрейдистами или, несколько пренебрежительно, ревизионистами. Поскольку их теории имеют много общего с представлениями Фрейда, нас будет интересовать в основном их отличие от Фрейда и их подходы к проблеме тревоги.

Во всех этих подходах важное место занимает культура – как в широком смысле слова, поскольку характерные особенности культуры влияют на формы тревоги, распространенные в данный исторический период, так и в более узком, то есть культура взаимоотношений ребенка со значимыми другими в его окружении. Последняя сфера определяет развитие невротической тревоги. Конечно, такой подход не отрицает значения биологических потребностей ребенка или взрослого. Но эти потребности рассматриваются в контексте межличностных взаимоотношений. Так, например, Фромм утверждает, что «те потребности, которые помогают нам понять личность и ее проблемы, не определяются инстинктами, но формируются под воздействием всей совокупности условий нашей жизни».

Поэтому источник тревоги не сводится исключительно к опасениям по поводу фрустрации инстинктивных или либидинозных потребностей. Нормальный человек может перенести значительную степень фрустрации таких потребностей (например, сексуальной) без тревоги. Фрустрация инстинктов – сексуальность тут является удобным примером – приводит к появлению тревоги лишь тогда, когда эта фрустрация ставит под угрозу какую-либо ценность или форму межличностных отношений, которые, с точки зрения человека, жизненно важны для его безопасности. По мнению Фрейда, факторы окружающей среды лишь видоизменяют инстинктивные влечения; в отличие от него, для тех представителей неофрейдизма, о которых мы говорим, межличностный контекст (окружающая среда, с психологической точки зрения) занимает центральное место, а факторы инстинктов важны лишь постольку, поскольку они представляют собой в этом межличностном контексте жизненно важные ценности.