Очищение Кадилла - [79]

Это было не простое оружие, а символ власти и опыта. Великий магистр Азраил вручил меч Велиалу, удостоив его чести носить одну из нескольких реликвий, уцелевших после разрушения древнего Калибана. Наблюдая за белым пламенем силового поля меча, Велиал вспомнил о деяниях, за которые был удостоен этой чести.

То были тяжелейшие сражения — возможно, даже тяжелее нынешних. Его противниками были ренегаты, космодесантники-предатели, отрекшиеся от долга и нарушившие клятвы верности Императору. Их командующий, когда-то также носивший звание капитана, пал от руки магистра Темных Ангелов, и его армия была разгромлена воинами Велиала.

Магистр считал лучшей данью мечу возможность вонзить клинок в сердце Газкулла. Обещание отмщения орочьему военачальнику, поставившему Армагеддон на колени, разграбившему Писцину и угрожавшему репутации Велиала, разжигало душевное волнение командующего. Он посмотрит орку в глаза, когда тот будет испускать последний вздох, как смотрел в глаза Фуриону, когда жизнь ренегата вытекала из его разорванного горла.

— Мы готовы, — произнес Харон, вырвав Велиала из воспоминаний.

Магистр бросил взгляд на взлетную палубу и увидел Гефеста за панелью управления «Громового ястреба». Сервы и сервиторы спешили прочь от корабля. Зажглись красные предупредительные сигналы, завыла сирена, и с шипением открылись внутренние створки взлетной палубы. Воздух проник сквозь открытый замок, разбрасывая по палубе обрывки проводов и куски ткани.

— Должен прибыть еще кое-кто, — произнес Велиал.

Он покинул смотровую площадку, кивнув техникам, сидевшим за армированным стеклом рубки контроля за запуском. Каменные ступени лестницы, по которым Велиал спускался к взлетной палубе, были истоптаны целыми поколениями космодесантников. Магистр приказал Харону занять место на борту, а сам стал ждать у основного входа в ангар.

Двойные створки с грохотом разошлись в стороны, раздвинутые двумя гигантскими поршнями. Палуба задрожала, когда почтенный Венерари ступил на корабль, затмевая собой горевший в коридоре свет. Переваливаясь из стороны в сторону, он зашагал по взлетной палубе; его бронированный корпус башней возвышался даже над магистром роты.

Дредноут был в два раза выше и шире Велиала. Толстые пластины брони защищали саркофаг, где в резервуаре с амниотической жидкостью находилось то, что осталось от боевого брата. Спасенный от смерти апотекариями и технодесантниками и подключенный к огромному бронированному исполину, брат Венерари вновь жил и сражался. Заключенный внутри своего второго тела из керамита, адамантия и закаленной стали, он был связан с гидравлическими конечностями через блок мыслеуправления — аналог нервной системы обычного космодесантника. Ветеран видел мир через авгуры и сканеры. Он служил ордену уже восемьсот семьдесят лет, из них четыреста шестьдесят — боевым братом. Не считая гибели в бою, Венерари мог во всех смыслах считаться бессмертным.

Люди сочли бы такую судьбу ужасной, но для космодесантника это была не только великая честь, но и естественное продолжение жизни в сражениях — жизни, которую проживал Астартес, будучи закованным в броню и через черный панцирь подсоединенным к системам жизнеобеспечения. Обычный космодесантник воспринимал мир через авточувства, одновременно был человеком и машиной. Единственное отличие Велиала от Венерари заключалось в том, что капитан мог снять броню.

— Приветствую тебя, брат, — произнес Венерари; его голос проскрежетал из решетки внешних динамиков, встроенных в богато украшенный саркофаг. Голосовые связки космодесантника были уничтожены силовым клинком — эльдара, который чуть не забрал и саму жизнь боевого брата. Искусственный голос не отличался по высоте и тембру, но Велиал все равно чувствовал степенность в словах ветерана.

— Благодарю за то, что присоединился к нам в этой миссии, брат. Твоя мощь, как и мудрость, приведут нас к победе.

Венерари воздел огромную руку с четырьмя пальцами, которую тут же объяла мерцающая синяя аура.

— Мне не терпится вновь сразиться с орками, брат. Это я должен благодарить тебя за предоставленную возможность снискать славу. Враг будет сожалеть о дне, когда обратил на себя всю ярость Темных Ангелов.

Сервомоторы и пневматика лязгали и шипели, металл звенел под когтистыми ногами Венерари, когда тот пересек палубу и поднялся на борт «Громового ястреба». Следуя за ветераном, Велиал поднял кулак, давая команду Гефесту за панелью управления, и двигатели ожили. Усилился гул, отражаясь от стен взлетной палубы.

Капитан взбежал по рампе и хлопнул ладонью по кнопке, активировавшей механизм поднятия рампы. Корабль завибрировал, когда Гефест прибавил мощности. Обойдя брата Венерари, Велиал направился к кабине пилота и уселся рядом с Гефестом, пристегнув ремень. Через фонарь кабины он увидел, как внешние створки палубы разошлись в стороны и воздух, попав в вакуум, начал превращаться в пар.

Звезд было почти не видно из-за темного силуэта Писцины-IV; с правой стороны атмосферу планеты освещало солнце системы. День наступит на Кадилле через три часа и ознаменует начало такого кровопролития, какого оркам еще не приходилось видеть.