Очи черные - [5]

Грир полез в карман и достал мобильный телефон. Выбрал в меню фотогалерею и открыл фотографию мертвой девушки, ее изуродованного окровавленного лица. Грир взглянул на нее и понял, что не в силах показать эту отвратительную фотографию Клер Стоунман.

– Я хочу ее видеть, – сказала Клер.

– В этом нет необходимости, миссис Стоунман, – ответил Грир. – На вашу дочь заведено досье. Для опознания жертвы достаточно отпечатков пальцев.

– Жертвы? – Она пристально посмотрела на Грира, только теперь задумавшись о причине смерти дочери.

– Простите, миссис Стоунман. Я детектив отдела по расследованию убийств.

Мать отвернулась от Грира и, низко опустив голову, разрыдалась.

Этли привез Клер Стоунман в морг Бруклинской окружной больницы и проводил в комнату, где она могла на видеомониторе взглянуть на тело дочери. Однако Клер настояла на том, чтобы увидеть тело лично.

– Ладно, – согласился помощник следователя, пожав плечами.

Грир подвел мать к столу, дал ей минуту, чтобы собраться с силами, и поднял синюю простыню, открывая тело девушки. Женщина молчала, лицо ее застыло от боли, затем она наклонилась, чтобы получше рассмотреть лицо девушки, разбитое, но уже без следов крови и грязи. Она долго молчала, глядя на мертвое тело. Затем миссис Стоунман протянула руку и, дотронувшись до волос девушки, беззвучно всхлипнула.

– На самом деле не светлые, – шепнула она мертвой девушке.

– Миссис Стоунман…

Клер повернулась к Этли, по лицу ее текли слезы, но она будто не замечала этого.

– Это не моя дочь, – сказала она уверенно. – Это не Валли.

2

Валли Стоунман лежала на спине, постепенно просыпаясь. Утренний свет разливался по огромной комнате, расцвечивая яркую мозаику, которой был выложен купол потолка в четырех с половиной метрах над ней: батальную сцену из Троянской войны. В комнате было на удивление тепло, несмотря на выключенную тепловую вентиляцию и весьма холодную ночь; Валли вполне хватило одного шерстяного одеяла. Она подумала, что, наверное, котельная в этом здании находится в подвале, как раз под ней, то есть под вестибюлем коммерческого банка; мраморный пол здесь был всегда слегка теплым на ощупь.

В качестве уединенного местечка для сна Валли выбрала узкий помост вдоль северной стены, возвышавшийся над нижним этажом. Это возвышение создавало иллюзию изолированности, а кроме того, отсюда был хороший вид на батальную сцену на потолке: шлемы с перьями, фигурные нагрудники, боевые кони и конечно же герои верхом на лошадях, готовые к битве.

Кто-то поднялся по лестнице позади нее и прошел по помосту. Судя по скрипу кроссовок, это был Тэвин. Из всех знакомых Валли семнадцатилетних парней он был физически наименее развит, ростом метр восемьдесят и с огромными ступнями сорок пятого размера, которыми он вечно шаркал по земле. Он всегда носил широкие армейские штаны-карго и серую флисовую толстовку.

Он присел рядом с Валли, и она приподнялась на своем одеяле. Они сидели рядом, прислонясь к каменной стене, и сонно смотрели вниз, на первый этаж, где не было никакой мебели, лишь ряд пустых кассовых окошек вдоль южной стены.

– Доброе утро, – сказал Тэвин, зевая, его глаза немного опухли от сна. Волосы у Тэвина по бокам головы были сбриты, а посередине отрос длинный хайер, и это в сочетании с гладкой кожей цвета капучино – знаком его смешанного происхождения – придавало ему экзотический, нездешний вид. У него были длинные красивые ресницы, почти девичьи, хотя на девушку Тэвин был совсем не похож, и потому Валли они особенно нравились.

– Привет, – сказала Валли, улыбаясь. Когда Тэвин был рядом, день всегда начинался хорошо.

Он рассматривал мозаику на потолке.

– Ты уже догадалась, какое отношение все эти парни на лошадях имеют к банку и вообще к Нью-Йорку?

– Нет, – ответила Валли. – Но мне нравится.

– Да. Не всегда нужна причина.

Валли взглянула на него.

– Это очень мудро, Тэв. Спасибо.

– На здоровье, – ответил он, снова зевая.

Они сидели молча, когда со стороны бывшей комнаты отдыха для банковских служащих раздались какие-то суетливые звуки.

– Элла нашла в одном из кабинетов горячий шоколад, – объяснил Тэвин. – Только нужна вода, чтобы приготовить. Просто сунуть в микроволновку. Вид у нее паршивый, особенно изнутри, но пока работает.

– Это хорошо.

Шум внизу становился все громче: Элла хихикала и щебетала. Джейк негромко смеялся в ответ – потом все стихло. Джейк и Элла всегда так вели себя по утрам, если могли ненадолго остаться одни, – и ночью, конечно, тоже. Эти двое любили друг друга, неистово и ненасытно. Валли не возражала, это их дело, тем более они счастливы. Но из-за близости этой парочки Валли и Тэвин иногда чувствовали какую-то неловкость, оставаясь вдвоем, некоторую затянувшуюся напряженность, и не знали, что с этим делать. Кем они были друг для друга, Валли и Тэвин? Друзьями, частью одной семьи. Но… может, не только. Это еще надо было выяснить.

– Что будем делать сегодня? – спросил Тэвин.

– Займемся машинами.

– В табачный магазин?

– Ага.

Тэвин был недоволен. Его детство прошло в Гарлеме, в паре кварталов от табачного магазина на 131-й улице, и состояло из череды семейных кошмаров, виноватой в которых была частично его семья, частично Департамент социальных служб. О Гарлеме у него были только страшные воспоминания.