Очевидное убийство - [36]

— Так, а при чем тут тогда получилась Дина? Ну то есть, если убийца — Гордеев.

— А ни при чем, так, подвернулась. А может, знал, что она должна прийти. Да ладно, проехали. На самом деле не версия, а решето позапрошлого века, дыра на дыре. Сейчас-то ясно, что Гордеев ни сном, ни духом…

— Это да, сейчас-то ясно, — вздохнул Никита. — И кто тогда?

— Может, тебе его сразу в наручниках привести? Не знаю я — кто. Я тебе реконструкцию события предлагаю. Надо?

— Так предлагай, что ж ты кота в мешке продаешь. Я пока версии не слышу, одни… м-м… намеки.

— Продолжаем. На самом деле в гордеевских показаниях есть две замечательных дырки. Дырка первая — когда он ходил на рынок. Злостный убивец вполне мог в это время к Челышову явиться. А уйти, пока Гордеев в милицию звонил. Уже после ухода Дины.

— Ну… Продолжай, солнце мое, слушаю тебя оч-чень внимательно.

— Меня сбивал этот дьяволов салат. Гордеев притащил перчики-помидорчики где-то в пятнадцать-четырнадцать, в пятнадцать-восемнадцать — через четыре минуты, обрати внимание! — случился звонок от Челышова к Дине, а в пятнадцать-двадцать три Дина была уже на месте и, если я правильно понимаю, застала уже труп. Приходится предположить, что хозяина убивали при ней, а это уж бред какой-то. В общем, если в качестве аксиомы брать динину невиновность, остается единственная хоть сколько-нибудь разумная возможность — Челышова убили прямо перед приходом Дины.

— А при чем тут салат?

— При времени. На салат — я считала — надо не меньше десяти минут. Помыть, почистить, нарезать. По времени не получается.

— А если салат резал убийца?

— М-да. Это мне, признаться, в голову не приходило. Но зачем? Чтобы все запутать? Бред какой-то. Ему смываться надо, а он салат рубит.

— Ох, Рита, — усмехнулся Ильин. — Ты и не представляешь, чего только не делают люди ради того, чтобы «все запутать»…

— Может быть. Только очень уж глупо. Мне кажется, тут все немного проще было. Вот смотри. Я не спрашивала у Гордеева, сколько помидорин он принес, зато точно помню, что он сказал: «Перчики, правда, зеленые, но толстенькие, сочные, красных хороших не было». Зелени он принес, по его же словам, три пучка. Ровно. Петрушка, укроп и кинза. И что получается? Гордеев перцы принес зеленые, а в салате красные. И зелень цела. Только укроп Челышов и использовал из свежепринесенного, а? А укроп помыть и нарезать — минута на все про все.

— Ну… — нетерпеливое недоумение на майорском лице постепенно сменялось интересом.

— Баранки гну. Значит,  все не так. Значит, какое-то количество овощей у покойника — тогда еще вполне живого — в холодильнике еще оставалось. Так что когда он получил от Гордеева пакет с овощами и хлеб, он уже — понимаешь, уже! — приготовил салат из того, что было, и ему осталось нарезать лишь укроп, так? Ну, хлеб еще…

— Хлеб был не нарезан.

— Тем более! Значит, и салат убийца не готовил. Сам подумай: если бы он это сделал, чтобы всех запутать, то уж хлеб-то нарезал бы, да? Значит, салат все-таки готовил хозяин. Но заранее. К четверти четвертого ему осталось нарезать укроп, потом сполоснуть нож и доску. Одну доску он снял с крючка — на крючках они у него висели, я правильно поняла? — а хлебную доску снять не успел. На все про все — минута. На часах где-то пятнадцать-шестнадцать. Дальше возможны варианты. Вот тебе один, для примера. Сергей Сергеич звонит Дине, что-то ей говорит, требует придти. Это слышит убийца — который вошел, пока Гордеев ходил на рынок, может, и специально выжидал момент, если заранее планировал убийство — а может, он и не планировал, не знаю пока. Пока Челышов говорит по телефону, дойти до кухни, взять нож, вернуться — полминуты, может, и меньше. Челышов кладет трубку, направляется на кухню, по дороге проходит мимо убийцы, получает удар в спину… Убийца протирает ручку ножа и прячется — за штору, на балкон, во вторую комнату, не знаю. Возможно, перед этим изымает из тайника деньги — на этом я не настаиваю. Может, так, может, эдак.

— А телефон?

— Приходится признать, что убивец его протер. Хотя, если звонил сам хозяин, протирать телефон было совершенно незачем, кому мешают хозяйские пальчики? А телефон таки протерли. Но это детали, есть немного другой вариант, давай пока дальше. Через пять-семь минут является Дина. При виде крови, естественно, хлопается в обморок…

— С  какой стати?

— Здрассьте! Она всю жизнь крови не выносит. Вплоть до обмороков. Белеет, зеленеет, теряет сознание.

— Действительно, здрассьте. Почему мать мне про это не сказала?

— А уж это ты спроси у матери! Мне она, по правде говоря, сильно умной не показалась. Ей запросто могло не прийти в голову, что этот факт может иметь какое-то значение. Кстати, она и мне не упомянула о том, что Дина крови не выносит. Вячеслав Павлович — ну, адвокат — сообщил.

— Ладно, готов согласиться. Дальше?

— Дальше? Дина в обмороке, убивец выходит из укрытия, вынимает нож из раны — а может, и с пола поднимает, не знаю, это зависит от того, сколько там крови было — вкладывает ей в руку, прижимает пальцы, аккуратненько бросает его на прежнее место, прячется и ждет, пока Дина очнется. Дина приходит в себя и отправляется восвояси… Хотя есть вариант, что не совсем сразу… Ладно, Дина уходит. Убивец ждет. Виктор Ильич через несколько минут после ухода Дины появляется на пороге квартиры, видит труп, убегает звонить в милицию. Убивец, неплохо знакомый с соседскими привычками, пользуется моментом и делает ноги. Уезжает — очень мне нравится мой свидетель — на белой «пятерке». О кей?