Очевидцы бессмертия - [25]

Всё в страхе засуетилось и побежало…

У бесов, которые мчались мимо нас в башню, морды были полны бешеной злобы. Тут я снова заметил худых чёрных собак. Собаки бегали кругом и жадно принюхивались. Я замечал их и раньше, в башне, во дворе башни и на торжище. Но раньше они как-то незаметно проскальзывали в тени и как бы хоронились. А теперь рыскали прямо под ногами, забегали в каждый балаган, в каждый угол и что-то искали. Сначала я подумал, что они проголодались и ищут себе пищу. Однако же кругом валялись куски мяса и необглоданных человеческих костей, но собаки их не трогали, а торопливо обнюхивали землю и всё что-то искали. Морды у них были какие-то обезьяньи, гнусные, хитрые и злые.

Я всё не мог понять: что случилось? Почему все так боязливо забегали?

Старец сказал, что они и сами не знают, но что позже я пойму причину их тревоги.

Когда мы подошли к капищам совсем близко, меня многое там поразило. Я увидел огромные двери в капища. На дверях и стенах яркими красками были изображены всякие уродливые фигуры, знаки и символы. Меня поразило то, что никто из чёрных людей не шёл в двери, а все карабкались в окна. Окон же было множество, и некоторые расположены очень высоко, под самой крышей. Самым странным было то, что чёрные дрались, отпихивали друг друга и старались пролезть не в низко расположенные окна, а в те, куда вскарабкаться было труднее всего. Я недоумевал по поводу их странного поведения, но Старец объяснил мне так: «Это не настоящая церковь Христова, у них нет подлинного христианства. Здесь – только бесовское богохульство и кощунство. Вожаки их устраивают в капищах посмещище на Христову церковь. Это – не церкви, как ты думаешь, а бесовские театры для помрачения слабых умов. На этих зрелищах высмеивается всякая вера и всякая церковь. А поэтому не удивляйся и тому, что они лезут в окна».

Мне не хотелось идти внутрь капищ, ибо я решил, что увижу там нечто похожее на омерзительные выходки безбожников на моей родине: попа арестуют, сами напялят на себя ризы из мешков, рога понацепляют, мальчишек переоденут бесёнками и устроят в закрытой церкви «антирелигиозный театр», высмеивая попов и богов. Не хотелось ещё и потому, что пришлось бы лезть в окно, драться и толкаться.

Но Старец успокоил меня, что в окно нам лезть не придётся, мы войдём в дверь. И что посетить мне эти капища надо, ибо я увижу там не тех безбожников, что живут на моей родине, а предков их, корень всякого зла и греховного беззакония.

Старец указал на слуг бесовского театра, сновавших вокруг.

Это были прегнуснейшие существа – зверо-человеки с обезьяньим подобием. Передние хари их были обезьяньи, а задние – какого-нибудь другого зверя: лисицы, волка, свиньи, кошки, барана…

Страшны были эти двуликие уроды. Ходили и вперёд, и задом наперёд, и боком, и на четырёх ногах; и прыгая на одной. Хоть и были у них длинные хвосты, но говорили они по-человечески.

Они заманивали чёрных-худых людей и тащили их в свои капища. Речи их были льстивые и вкрадчивые, они ловко обманывали чёрных-голых. Если им не удавалось заманить людей словами, то они пускались на обман и подлость. Начинали рыскать по ярмарке, то изгибаясь колесом, то ходили на четвереньках, то завывали, как собаки, мяукали, подобно котам, катались по земле, подражали криком всевозможным животным, и когда чёрные-глупые собирались, чтобы посмотреть на их шутовство, – быстро вытаскивали чёрные сети, кидали друг другу, ловили в них чёрных и силой волокли в свой бесовский театр. И кого они хватали, тому уж вырваться от них не удавалось.

Подле капищ горел большой костёр, и его окружали гнусные обезьяны.

Что меня удивило, так это то, что обезьяны дрались и ссорились друг с другом из-за чёрных. Каждая норовила заманить к своему окну человека и отбивала его у других. Одна тащила свою жертву в одно окно, другая вырывала у неё и волокла к своему. Одна хвалила своё окно, а другая запугивала чёрных, говоря, что они полезут туда на свою погибель. Из этого я понял, что бесовский театр там не один, что их много, быть может, столько же, сколько крыш на здании.

Обезьяны ругались, плевались и спорили о добыче.

Напуганные чёрные не рисковали лезть в окна, да и лезть в них было делом нелёгким. Из окон были спущены шаткие верёвочные лесенки, и многие срывались с них, разбивались и гибли. Сами же обезьяны в те окна не лезли, и я спросил Старца, что могло быть тому причиной?

«Они входят с другой стороны, через свой вход», – ответил Старец.

И действительно, когда чёрные спрашивали у обезьян, почему те сами не лезут в эти проклятые окна, те отвечали, что, дескать, они не зрители и не слушатели, а слуги церкви и что для них существует особый вход.

Главный же вход усиленно охранялся человекоподобными обезьянами, которые наблюдали за тем, чтобы чёрные-голые даже не приближались к нему.

Мы со Старцем направились к этим главным и запретным дверям.

ГЛАВА 6

Три креста и три гроба. – Сражение со зверем.

Когда мы приблизились к запретному входу, человекоподобные обезьяны, стоявшие на страже у ворот, начали пятиться, наклоняя голову всё ниже и закрывая её чёрными сетками. Они расступились перед нами, совсем спустились со ступеней, упали наземь и зарылись мордами в землю.