Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 5] (Уничтожение еврейского населения, 1941 – 1945) - [15]

Евреи стали мишенью для национальной и классовой ненависти. Антисемитизм на местах дополнял официальную ограничительную политику‚ а порой и предварял ее. На стенах домов появились плакаты с надписями "Евреи – наше несчастье" и "Евреи, убирайтесь!"‚ на вокзалах расклеивали объявления – "Евреи посещают наш город на свой страх и риск" или "Евреи здесь нежелательны". В Магдебурге евреям запретили ездить в трамваях‚ в Эстрихе – на пароходах; в Кведлинбурге им закрыли доступ в музеи‚ а в Дрездене‚ Мюнхене и Рейхенгале – доступ в общие бани. Газеты сообщали (1935 год): "В Тильзите запретили лавочникам продавать неарийцам хлеб‚ фрукты и овощи‚ а в Мюнхене – чинить их обувь и одежду. В том же городе пригрозили безработным лишением всяких пособий за малейшую связь с неарийцами... В Верхней Силезии девушек‚ заподозренных в связи с неарийцами‚ вымазали дегтем и облили чернилами..."

Из немецких газет (1935 год): "Если еврей заговорит с тобой‚ сделай вид‚ что ты его не замечаешь. Если он всё же не отстанет‚ взгляни ему в глаза‚ но не отвечай. Если это окажется для него недостаточным‚ посмотри на него сверху вниз‚ точно на причудливого зверя..." – "Если чужая армия переступит границы Германии‚ она будет шагать по еврейским трупам..."

В солидном немецком журнале провозгласили в редакционной статье: " Гитлер – это Германия, а Германия – Гитлер! Воля фюрера – воля народа и слово канцлера – голос нации. Наша внутренняя разрозненность прошла. Теперь нет места сословиям‚ группам‚ классам. Здесь только Немцы: товарищи и братья!"

5

Раввин Меир Симха из Двинска (Даугавпилса) предрекал в конце девятнадцатого века: "Уже более тысячи лет евреи пребывают в изгнании. Это долгий срок, а человек всегда хочет чего-то нового… Еще немного, и скажут: "Ложь то, что передали нам отцы". Евреи начнут забывать свое происхождение, оставят учение своей веры, начнут учить чужие языки и сочтут Берлин Иерусалимом. Еврей забудет, что он пришелец в чужой стране, и назовет ее родиной… Но не радуйся, еврей, радостью других народов. Грянет внезапно страшная буря… вырвет тебя с корнем и зашвырнет далеко . Евреям-оптимистам казалось поначалу‚ что нацизм в Германии – это временное явление в политической жизни страны: немцы – духовно здоровая нация с многовековой культурой и гуманными традициями; следует только переждать‚ и антисемитская волна непременно спадет‚ как это случалось уже не раз. В еврейских газетах провозглашали: "Германия – наша страна‚ мы всегда здесь были и проливали кровь за кайзера; бегство – проявление слабости: станем бороться за право‚ за закон‚ за землю‚ которую мы любим и на которой останемся‚ несмотря ни на что!"

Евреи Германии считали себя органической частью немецкого общества‚ отдавали своей родине знания‚ деловые способности‚ жертвовали жизнью во время войны в рядах немецкой армии; они гордились своим вкладом в экономику‚ науку‚ культуру Германии и полагали‚ что ничем не отличаются от прочих. Немецкие евреи всё чаще порывали с иудаизмом и вступали в брак с представителями других религий; вставшие на путь ассимиляции называли себя "немцами Моисеева закона" и в дни праздников шли в синагоги – точно так же‚ как другие граждане страны‚ католики и протестанты‚ шли в свои дома молитв. "Немецкие евреи‚ – утверждал один из оптимистов‚ – должны считать своей родиной лишь Германию... Любое стремление создать совместно со своими единоверцами еврейскую нацию за пределами Германии – это неблагодарность по отношению к народу‚ в среде которого они живут".

Центром еврейской жизни Германии был Берлин‚ где жило более 150 000 евреев. В городе выходили книги и газеты на идиш и иврите‚ существовали благотворительные‚ спортивные‚ студенческие еврейские общества‚ детские дома‚ школы‚ больницы. В Берлине работали евреи – знаменитые на весь мир писатели‚ художники‚ режиссеры и ученые‚ не мыслившие себя вне немецкой культуры и науки. Существовал Центральный союз немецких граждан иудейского вероисповедания, чтобы "укреплять чувство укорененности в немецкой почве и связь с немецкой культурой"; даже после апрельского бойкота 1933 года газета Центрального союза призывала евреев Германии "неуклонно придерживаться немецкого образа мыслей". Участники Первой мировой войны объединялись в Союз евреев-ветеранов, называли себя патриотами Германии и с гордостью заявляли, что 12 000 немецких солдат-евреев погибли на полях той войны; в 1934 году евреи-ветераны написали Гитлеру письмо и попросили о дозволении участвовать в восстановлении величия Третьего рейха, а если потребуется, то и отдать за это свои жизни. Существовал в Берлине и малочисленный Союз евреев – национал- социалистов‚ которые объявили себя сторонниками нового режима и "национального пробуждения" Германии‚ однако нацисты не нуждались в их поддержке, и этот Союз вскоре ликвидировали.

Главный раввин Берлина Л. Бек предсказал в 1933 году: "Тысячелетней истории немецкого еврейства пришел конец". В том же году историк С. Дубнов записывал в своем дневнике: "Нужно было собраться в одной из синагог Берлина, сесть на пол и оплакивать разрушение германского еврейства, которое только началось и будет продолжаться еще годы". Неожиданно‚ за очень короткий срок‚ появились десятки ограничительных законов‚ дополнений к законам‚ ведомственных инструкций‚ предписаний и разъяснений; сотни тысяч евреев потеряли гражданские права‚ а их жизнь изменилась до неузнаваемости. Еврейскому населению объявили с трибуны рейхстага‚ что они – существа низшей расы‚ которые оскверняли немецкую культуру; евреи Германии восприняли это как катастрофу и стали обороняться доступными им способами.