Очерки турецкой мифологии: По материалам волшебной сказки - [22]

Оба примера свидетельствуют о том, что тополь в турецких сказках не простое дерево — каким-то образом оно связано с магическими силами. Возможно, здесь имеет значение сохранившееся поверье турок о том, что в тополь иногда вселяются джинны[69].

В числе используемых названий деревьев отметим также жасминовое дерево, хотя важную роль выполняет не само дерево, а его ветка, прут. Таким прутом нужно было стегать арапа (чернокожего джинна) до тех пор, пока его тело не побелеет как «снег». Только тогда арап станет послушным и у него можно просить все что захочешь. Когда появился арап, «черный, как уголь», девушка-героиня намотала себе на руку его длинные волосы и била его до тех пор, «пока тело арапа не стало белым, как молоко» («Чан-Кушу, Чор-Кушу»). В этом противопоставлении цветов черный-белый жасминовый прут используется, видимо, потому, что ассоциативно связывается с ярко-белыми цветами, которыми цветет жасмин. В другой сказке встречается еще одно конкретное название — черешневые деревья. На них спасается, перепрыгивая с одного дерева на другое (всего их пять), герой сказки, преследуемый девушкой-людоедкой («Девушка-людоедка»).

Опираясь на известные исследования о роли растений, и в частности деревьев, в мировых мифологических системах[70], можно заключить, что приведенные примеры из турецких волшебных сказок отражают наличие ряда универсальных мифологем, распространенных по всему миру. Эпизоды сказок, в которых используются образы дерева, представляют собой текстовую реализацию мифологем Мирового древа, Древа жизни и Древа познания. Две последние мифологемы являются вариантами первой.

Как известно, в архаических системах мифологии, реликты которых сохранились до наших дней, Мировое древо выступает универсальной моделью пространства, содержащей по вертикали три космические зоны: крона (ветви) символизирует верхний, небесный мир, ствол — средний мир, землю и корни — нижний, подземный мир. Зооморфными классификаторами верхней космической зоны (или мира) являются птицы, которые располагаются на ветвях древа (в приведенных примерах из турецких сказок это птенцы Орлицы, попугай), один из классификаторов нижней, подземной зоны — змей (в турецких сказках — змея) находится у подножия древа, возле его корней. С серединой Мирового древа соотносятся человек и копытные животные.

Характерна также связь понятий дерева и источника воды даже в том случае, когда нет прямого указания на живую воду, как в приведенном выше примере. Но в одной из сказок находим текстовое подтверждение связи дерева и живой воды, реализующей универсальную мифологему Древа жизни. В этой сказке говорится, что девушка взяла на руки ребенка, израненного старухой-злодейкой, и плача побрела по городу. «Дошла она до окраины и села отдохнуть возле какого-то источника. Там росло дерево. И тут девушка увидела, что на дереве подрались две вороны. Одна из них замертво упала вниз. Она угодила прямо в корыто, которое было подставлено под струю из источника. Вода — холодная, упала в нее ворона и вдруг ожила. Девушка подумала: „Смотри-ка, ворона была мертвой, а теперь — живая… Приложу-ка я листочек, смоченный этой водой, к шее моего мальчика. Может быть, он исцелится“». Девушка так и поступила, и ребенок выздоровел («Нар-Танеси»).

Птицы (вороны) здесь являются элементом мифологемы Мирового древа, фиксирующим связь с верхним, небесным миром в трехчастной модели пространства по вертикали. С этой мифологемой соотнесена другая мифологема — Древа жизни, где дерево символизирует жизненную силу, вечную жизнь, бессмертие. Носителями жизненной силы являются здесь и само дерево, и живая вода. Мифологема Древа жизни отражена и в таком распространенном мифологическом мотиве, как спасение героя, забравшегося на дерево, что мы видим и в турецких сказках (примеры см. выше).

Мифологема Древа познания объединяет идеи жизни и познания, в ней реализуется распространенная архетипическая схема, которая в текстах выражается в том, что герой должен отыскать или открыть находящиеся возле или под деревом сокровища, клад[71]. Довольно точным выражением этой мифологемы является упомянутая выше турецкая сказка «Судьба». Другим примером реализации мифологемы Древа познания можно рассматривать эпизод, в котором героиня сказки сидит под деревом и читает Коран.

Связью с архаическими мифологическими представлениями, по-видимому, можно объяснить и непривычное на первый взгляд стремление главных героев сказок устраиваться на ветвях деревьев, и то, что они оказываются там по стечению обстоятельств: девушка, которая залезала на дерево и что-то там вязала или вышивала; героиня сказки, которая забралась на тополь, чтобы спрятаться в его ветвях; старушка, которая повисла на ветвях дерева. Возможно, в этих эпизодах отразилась распространенная во многих традициях мифологема о божестве или человеке, висящем на дереве, что выражает идею изоморфизма растений и человека (божество или человек, вырастающие из растений, или прорастающие в виде растений, или превращающиеся в растения, возрождающиеся в них)[72].

Показательно также то, что распространенная во многих мифологических традициях связь дерева со сверхъестественными, демоническими существами и злыми духами отражена и в турецких волшебных сказках, например в эпизоде появления арапа, владеющего волшебными предметами, он возник именно возле дерева.