Очерки старой Тюмени - [29]
Организованная в 1911 году Тюменская биржа маклером Безродным, успеха не имела, не привилась, несмотря на то, что еженедельно выпускался бюллетень с ценами на зерно и сорта кож, которым купцы с охотой пользовались, так как в нём указывались цены, какие стояли в разных городах, согласно телеграфного обмена между биржами. На бирже было сделано несколько сделок и она немного просуществовала. Маклер Безродный ушёл работать табельщиком на ж. дорогу, а после смерти жены и сам умер.
На бирже я проработал мальчиком рассыльным полгода за 60 руб. Исполнял все работы рассыльного и писаря в конторе и пособлял на кухне кухарке и ходил на базар за продуктами и ухитрялся брать в кредит по заборной книжке мясо, муку, масло. Сообщал цены по указанию маклера.
3. На пристани
В Тюмени пароходовладельцами были: Братья Колмаковы, Жернаков, Братья Курбатовы, Богословское горнозаводское акционерное общество, Братья Плотниковы, товарищество Западно-Сибирского пароходства и торговли с главной конторой в Ленинграде и небольшие пароходы с баржами Текутьева, Обрубова и других. По обслуживанию рек туры, Тобола, Иртыша и Оби до Обской губы и для производства дноуглубительных работ в верховьях рек было пароходство Министерства речных путей сообщения с главной конторой в г. Томске. На зимовку осенью собиралось до 30 и 40 пароходов и до 50-ти деревянных барж и 2 землечерпальные машины. Оплата труда в Министерстве речных путей сообщения была на 5 руб. выше против других пароходств для рядового состава и руб. на 15 для среднего и высшего — командиры. Все работали помесячно и зарплату получали каждого 20 числа.
Форма рабочая и парадная выдавалась бесплатно. На некоторых пароходах казны отдавалась честь по-военному. Рабочий день был 12 часов. Люди работали десятками лет. Имели за рекой свои домики и коров и кур — жили неплохо. Половина судового состава с постановкой судов на зимовку везде сокращалась, а весной снова принималась на работу. Много было из деревень, расположенных по реке, где они заготовляли дрова и подвозили к пристани — пароходы отоплялись исключительно дровами.
Ремонт машин пароходов производился в зимовках у каждого пароходского хозяина. Строились деревянные баржи зимой и летом, их снимала большая вода с городков. Пароходы весной красились, машины собирались и, беря груз, уходили на низ. Большое количество рабочих на пристани не всегда имели работу. Или пароходов не было и барж, или работали определённые артели. Чтобы получить работу во время затишья, надо было получить металлическую бирку с номером от приказчика и вот в 1910 г. я был очевидцем [того], как ранним утром часа в 4 на пристани бр. Плотниковых на поляне и у забора находилось чел. 200 рабочих и получали бирки из прорезанного отверстия в заборе, наподобие как у кассы цирка. Некоторые рабочие в широких шароварах и таких же широких блузах из холста лезли напробой за бирками. Не обходилось и без кратковременных драк.
Пятнадцатилетним парнем мне пришлось работать на пристани № 1 «Товарищества». Попал на работу по знакомству матери и отца с пакгаузным — были кумовья. Я ставил марку, то есть номер на грузы. Грузчики работали по 12–14 часов, носили мешки с дёрном, мукой, сахаром. Ходили цепочкой человек по 100 в дождь и непогоду и, если кто-либо выходил из запалки по выносу определённого количества мест, то лишался заработка. Работали с тысячи пудов, сдельно. Иногда выручали таких грузчиков грузчики, не получившие работы, а заработанные деньги делили. Никаких кранов, транспортёров не было. Неудобные грузы или с дальним расстоянием мешки возили на 2-х колёсных тачках — в парке их стояло до сотни и больше. Рабочий один шёл в кореннике, а с боку с верёвкой другой. На крутых подъёмах ещё стоял грузчик, помогал и так же на спусках. В тачках работало много и женщин и девушек.
Подённая оплата на ряде работ была подённая. Мужчине 80 коп. и женщине 60 коп. Расчёт производился каждую субботу. Работали до 2 час. дня и с 7 час. утра с получасовым перерывом на завтрак за столом, поставленным у пакгауза. Заведующий ложил на стол мешочек с рублями серебряными и мешочек с полтинниками. Медяки высыпал в коробку. К столу подходили согласно порядкового номера, записанного в расчётной ведомости, где стояла и фамилия и сумма заработка. Роспись не делали, а при выдаче денег пакгаузный делал отметки карандашом синим и это потому, что большинство были неграмотные.
В воскресные дни редко работали. С получки в субботу грузчики заходили в кабак и в пивные, пили. Большинство уносили получку домой в семьи. Часть грузчиков пропивали деньги, ночевали у заборов или за драку полицейские увозили и уводили в арестное помещение и, если буянили дорогой, то в каталажке избивались и, конечно, никаких оставшихся денег не выносили — они отбирались. В воскресенье, в понедельник многим надо было опохмелиться, выпить водки. Денег не было, закладывали вещи — пинжаки, брюки, сапоги в частные ломбарды под проценты — такой один был на Ишимской напротив мельницы Жернаковых. Выдавалась взамен сменка — рубаха, штаны, опорки от сапог. Грузчик опохмелялся, болел и среди недели шёл на работу. Тяжело было зимой одиночкам без одежды и работы. Такие ютились в ночлежном доме, жили впроголодь и существовали до весны на приношения купечества и сердобольных граждан.
