Очерки современной бурсы - [4]

— Я хочу быть священником, — решительно сказал Андрей.

— Как… священником? — несколько удивленно произнесла Вера Николаевна. — В наше время — и вдруг священником? Даже как-то не верится.

— А почему вас удивляет мой выбор? — в свою очередь, изумился Андрей. — Теперь открыты духовные семинарии и академии, и некоторые молодые люди идут туда учиться.

— Вы простите меня, но все же это странно, — сказала она.

— Ничуть не странно, — с жаром воскликнул Андрей. — Я верю в бога. С детства. Я знаю, что есть бог. Вот я и хочу посвятить свою жизнь служению ему. Мне кажется, что если веришь, то нужно отдавать всего себя без остатка богу!

— Верно, что всякому делу следует отдавать себя целиком. Но мне непонятно, почему молодой человек в наше время стремится стать священником. Правда, Лида?

Девушка промолчала. Видимо, ей не хотелось в первый же приход к ним молодых людей чем-либо обидеть их.

— Я изредка тоже хожу в церковь, — продолжала Вера Николаевна. — Вы спросите почему? Потому, что я привыкла к этому с детства. Тогда у нас в семье считалось хорошим тоном в большие праздники бывать в церкви. Я усвоила эту привычку и теперь, когда свободна, люблю иногда зайти туда.

— А ваш муж не против таких посещений? — спросил Андрей.

— Видите ли, Андрюша, он очень занятый человек, дома бывает редко. Нет, вообще-то он знает, что я туда хожу. Подсмеивается надо мной, но не запрещает. Он смотрит на меня, как на ребенка, который тешится церковью со скуки. Если бы я верила всерьез, тогда, наверно, он забил бы тревогу. Не советую я вам, Андрюша, быть священником. Правильно я говорю, Коля?

Николай хитро улыбнулся, но ничего не ответил.

Видя, что одному из собеседников этот разговор неприятен, Вера Николаевна перевела его на другие темы. Вскоре гости встали и попрощались. Вера Николаевна пригласила их заходить чаще. Лида проводила молодых людей до дверей. При расставании они договорились на следующий день пойти в кино.

С этих пор молодые люди виделись почти ежедневно. Вместе ходили в кино, бывали в театрах, читали книги, просто гуляли по весеннему городу. Андрей ухаживал за Лидой, которая с каждым днем все больше ему нравилась. Николай попытался было ухаживать за Музой. Но у них что-то не ладилось. Муза относилась к нему с холодком. Вскоре она под разными предлогами стала уклоняться от встреч с молодым человеком, а потом и вовсе, как выразился однажды Николай, «откололась» от их компании.

Теперь друзья вдвоем ухаживали за Лидой, стараясь ей понравиться. Но девушка отдавала предпочтение Андрею, и это вызывало неудовольствие Николая. Вскоре их отношения испортились. Николай не упускал возможности выставить перед Лидой приятеля в невыгодном для него свете, подковыривал Андрея и по мелочам старался чем-либо уколоть его самолюбие.

Лида не могла не заметить всего этого. Если еще совсем недавно они часто встречались все вместе, втроем, то с некоторых пор молодые люди стали назначать ей свидания поодиночке, старались не встречаться у Лиды. Девушке нравилось, что она является не только предметом ухаживания и известного преклонения обоих иподьяконов, но и служит своего рода яблоком раздора между ними. Это было у нее впервые в жизни и вызывало своеобразную гордость, льстило девичьему самолюбию. Поэтому она старалась не отвергать ни одного из них, принимала ухаживания обоих.

ОГОРЧЕНИЯ

Весна уже властно вступила в свои права. Приближалась пасха.

В конце великого поста, каждый день последней недели, утреннее богослужение в соборе служил архиепископ. Поэтому и иподьяконам следовало участвовать в богослужении. Но оба они занимались в школе в первую смену. Перед ними возникала дилемма: либо пропускать занятия в школе, либо — богослужения.

Правда, подобное случалось и раньше. Многие религиозные праздники приходились на будние дни, когда в школе были занятия. Обычно Николай и Андрей пропускали их, но делали это по-хитрому, так, чтобы не вызывать неприятностей в школе. Они сговаривались между собой, и кто-нибудь из них (по очереди) принимал участие в церковной службе, а другой в это время бывал на занятиях в школе. Это не вызывало неприятностей, потому что всегда можно было отговориться болезнью, да и о церковных праздниках вряд ли кто знал в школе, чтобы заподозрить юношей в прогуле ради посещения церкви. Кроме того, одно дело — прогулять день, а совсем другое дело — неделю или полторы. Это могли заметить.

Поскольку теперь отношения между обоими иподьяконами стали весьма натянутыми, то они, не сговариваясь, день за днем пропускали занятия и являлись в собор.

Это заметил даже архиепископ. Как-то после службы он спросил их:

— Вы ведь оба учитесь в школе. Как же вы бываете за утренними службами? Видимо, пропускаете занятия в школе?

За обоих ответил Николай:

— Ничего, владыка. Как-нибудь вывернемся…

— Смотрите, — покачал головой старый архиерей. — Оно, конечно, похвально, что вы имеете такое усердие к храму божию, но как бы вас не наказали в школе. Нежелательно также, чтобы и на нас падали нарекания со стороны светских властей. Скажут, что мы отвлекаем молодежь от учебы. Шли бы себе в школу, мы тут как-нибудь и без вас обойдемся.