Очерки по истории русской агиографии XIV–XVI вв. - [144]
В определении времени составления «Повести о разорении Рязани Батыем» Д. С. Лихачев опирался на мнимый датирующий элемент, связанный с упоминанием погоревшего и почерневшего от дыма Успенского собора Рязани, — но, как увидим, весь пассаж заимствован из позднего летописного источника. И все–таки бросающаяся в глаза антиисторичность Повести не позволила Д. С. Лихачеву внести ее в число произведений XIII в.[697] Это обстоятельство, тем не менее, не смутило И. А. Евсееву–Лобакову, посчитавшую, что Повесть вполне вписывается в литературу 70–х годов XIII в. (но при этом текстологических доказательств не было приведено)[698].
В литературе все еще довлеет мнение о разновременности составных частей Повести о Николе Заразском, но вместе с тем приходит понимание того, что цикл в целом не мог сложиться ранее первой трети XVI в., а включение в него легенды о Федоре и Евпраксии явно отражает стремление осмыслить наименование города Зарайска[699]. Сомнения в верности отдельных положений существующей концепции уже высказаны польским ученым А. В. Поппэ, по предположению которого цикл повестей о Николе Заразском полностью сформировался лишь в 1560 г., хотя вопрос о времени создания его отдельных частей ученый оставляет открытым[700]. Высказываясь о позднем происхождении самой «Повести о разорении Рязани» достаточно осторожно, А. Поппэ, тем не менее, убежден, что версия о принадлежности произведения первой половине XIV, а то и даже исходу XIII в., остается шаткой гипотезой и требует более веских доказательств[701].
Колебания в изложении литературной истории Повести о Николе Заразском во многом проистекают еще из–за имеющихся недостатков в состоянии археографической разработки вопроса. Недочеты обнаруживаются уже в классификации списков: в перечень списков редакции Б>х оказался включенным список редакции А (ГИМ, Воскр., N° 211), а среди рукописей редакции Б2 нашлась одна, отражающая редакцию Б>х (РНБ, Q.I.398); в рукописи РНБ, собр. А. А. Титова, № 1144, указанной Д. С. Лихачевым, Повести вообще не обнаружилось; далеко не однородными являются списки редакции А — на самом деле они подразделяются на несколько видов; кроме того, не подвергнуты классификации списки, содержащие только первую часть Повести[702]. Обращение к рукописным оригиналам позволило выявить отдельные ошибки в существующих изданиях текстов Повести[703]; следует также отметить, что при подготовке публикаций не изучались текстологические взаимосвязи между списками, палеографические описания выполнены сугубо приблизительно и уже не отвечают современным требованиям, да и самих списков Повести сейчас найдено намного больше (в основном — это заслуга И. А. Евсеевой–Лобаковой). Все перечисленное вызывает необходимость составления нового археографического описания списков Повести о Николе Заразском и их классификации, что и выполнено в настоящей работе.
Особенности редакций А, Б>х и Б2 обстоятельно охарактеризовал Д. С. Лихачев[704]. Каждая из указанных редакций имеет свои индивидуальные особенности, причем для Б>х и Б2 они явно вторичного свойства. Так, в Б>х читается дидактическое вступление перед рассказом о нашествии Батыя, которого нет ни в А, ни в Б2. Только в Б2 приведены дополнительные подробности о Евпатии Коловрате: ему придано отчество «Львович», рассказывается о торжественных похоронах Евпатия в рязанском соборе и приводится дата погребения — 11 января; с другой стороны, в Б>2 явно выпущен текст, повествующий о молитве Юрия Ингоревича перед сражением и его обращении к братьям и дружине. Таким образом, считает Д. С. Лихачев, редакции Б>х и Б>2 восходят к общему источнику[705]. Но необходимо сказать, что выявленный материал не дает точного ответа на вопросы, является ли общий оригинал Б>х и Б>2: а) редакцией А? б) независимым от редакции А? в) общим протографом редакций А, Б>х и Б2 ? Ответы на эти вопросы и обоснование текстологической стеммы можно будет получить только после выявления летописного источника Повести о Николе Заразском.
Предлагаем уточненную классификацию списков Повести о Николе Заразском с учетом вновь открытых и известных ранее рукописей (в основу текстологии положено сопоставление с летописным текстом, лежащим в основе Повести, — о чем см. ниже).
§ 2. Редакция А
1) РГБ, ф.113 (Собр. Иосифо–Волоколамского монастыря), № 523[706].
Сборник в 4>0, на I + 350 листах. Текст писан одним почерком, но по палеографическим особенностям в сборнике выделяются три части. Первая часть: л. 2—220; по бумаге датируется концом 60–х годов XVI в. Филиграни: 1) Сфера под звездой (л. 2—17, 27 = 32, 34—49, 50— 57 (кроме л. 53 = 54), 58—220) — типа Лихачев, № 3437 (1564 г.); 2) Сфера между лилией и сердцем (л. 18—25, 26—33 (кроме л. 27=32), 53 = 54) — Хивуд, № 3816 (1563 г.). Вторую часть составляют л. 221—258, датируются началом 70–х годов XVI в. Филигрань одна: Рука под 5–конечной звездой (два варианта) — Лихачев, № 4015 (1570—1571 гг.). К этому же времени относится и третья часть (л. 259—348), имеющая самостоятельный счет тетрадей (номера видны на тетрадях с 7 по 11). Филиграни: 1) Рука под 5–конечной звездой (л. 259—308, т. е. первые 6 тетрадей) — такая же, как во второй части; 2) Лилия (л. 309—348, т. е. тетради с 7 по 11) — Брике, № 6970 (1561—1572 гг.). Начальные листы в сборнике утрачены, л. 1, судя по сетке понтюзо, принадлежал к партии бумаги с водяным знаком: Рука под 5–конечной звездой. Счет тетрадей начинается с л. 2.
