Очерки по истории церкви - [22]
Тогда и было провозглашено, что благодатью Христовою спасаются не только евреи, но и язычники, что Дух Святой в излиянии даров Своих на учеников не полагал различия между обрезанными и необрезанными. Эти истины, поразительные для древнего еврея, воспитанного в отеческих преданиях, было дано изъяснить апостолам Петру и Павлу.
Но дело было признано решенным, когда Патриарх (берем это слово как связующее Ветхий и Новый Завет Израиля) христиан Иерусалима — апостол Иаков — засвидетельствовал, что с сим согласно учение пророков и что «ведомо Богу от вечности» это великое дело — призвание и спасение язычников; что отныне не одни евреи, но и язычники призваны составить народ Божий.
Слово епископа Иерусалимского было заключительным и решающим. Ибо кто лучше его знал Пророков, строже понимал и соблюдал закон? Он был «праведник» (по-еврейски: цаддик) и «защита» еврейского народа, и его истолкованию воли Божией с доверием и без ропота покорилась вся Церковь евреев-христиан.
И в другом случае, в Слове-Послании, обращенном ко всему еврейству в рассеянии, он явился как мудрый христианин, умиротворитель и толкователь закона и истины.
В немалом брожении и недоумении было еврейство во всем мире. Лучшие его представители, жившие верою и надеждою Израилевою, были между страхом и радостью. Волна христианства докатывалась до самых отдаленных колоний рассеянного еврейства. Из Иерусалима шла радостная весть. В народе творилось что-то новое, неслыханное. Но что это было: исполнение ли исконных чаяний народа Божия или злая попытка ниспровергнуть весь строй и миросозерцание еврейства? Этот вопрос, не существовавший для язычников, должен был настойчиво смущать всякого праведного еврея. В Иерусалиме он был смягчен и облегчен гем, что евреи-христиане, во главе с апостолом Иаковом, как ревностные фарисеи блюли отеческие предания («Сколько тысяч уверовавших иудеев, и все они ревнители закона», — говорил апостол Иаков апостолу Павлу (Деян. 21, 20).
Если этим для еврея вопрос не решался по существу, то отсрочивался: не покидая обряда Моисеева, он успевал окрепнуть в благодати Христовой, окрылившись которой, его дух уже спокойно побеждал племенные смущения и трудности, связанные с переходом от Ветхого к Новому Завету. Евреи же рассеяния были в более трудном положении, которое усугубилось еще тем, что некоторые, по выражению апостола Петра, «невежды и неутвержденные» (2 Пет. 3, 16), извращали проповедь апостольскую.
Особенно давала повод к этому проповедь апостола Павла, ибо ему по преимуществу было Спасителем поручено призвание в Церковь язычников. В основании его проповеди было учение о всеобщем спасении верою и благодатию Христовою, помимо дел (обрядов) Закона Моисеева (Рим. 3, 28; Гал. 2, 16), которое трудно усвоялось и смущало иудеев.
Сверх того, оно перетолковывалось как упразднение всяких дел, предписанных законом, как возможность и повод к «угождению плоти». «Вера, действующая любовию» (Гал. 5, 6), подменивалась верою, спасающею помимо всякой любви и добра; из учения о том, что «когда умножился грех, стала преизобиловать благодать» пришедшего Спасителя (Рим. 5, 20), делали вывод: «не делать ли нам зло, чтобы вышло добро?», «не оставаться ли нам во грехе, чтобы умножилась благодать?» (Рим. 3, 8; 6, 1)… Понятно, какое справедливое, по-видимому, негодование вызывали в еврействе такие «новозаветные» якобы учения, ниспровергавшие в корне действительно не только букву, но и дух Моисеева Закона и Пророков, в угоду присоединяемым язычникам.
Апостол Павел негодовал и призывал праведный суд Божий на таких извратителей христианской проповеди (Рим. 3, 8). Но особенно умиротворяюще должно было подействовать слово столь авторитетного в еврействе апостола Иакова.
Он обратился к «двенадцати коленам, находящимся в рассеянии», с Посланием, которое изъясняло, какова та вера, которая спасает, по учению христианскому, помимо дел Закона.
Спокойно и мудро начинает он изъяснять веру христианскую — не как отвлеченное убеждение (знание), а как животворящее начало нового порядка жизни: веру терпеливую в испытаниях, уповающую на Бога и от Него ожидающую всякого блага; веру в Его благодать и помощь, в исполнении воли Божией — призрении вдов и сирот и уклонении от мира и дружбы с ним, в несении своей жизненной тягости в терпении и смирении, находящем свое оправдание в основном жизнеутверждающем принципе: «смиритесь пред Господом, и вознесет вас». Такова христианская спасающая вера.
Живую христианскую веру, от которой необходимо рождается всякое добро, он противопоставляет столь знакомой евреям лицемерной, мертвой вере их прежних вождей. Он напоминает в своем Послании облик этих учителей закона: в богатой одежде, с золотым перстнем входящих в синагогу, чтобы занимать там первые места, любящих быть и зваться наставниками мудрости, которой они на самом деле лишены, ибо не течет из одного источника доброе и злое. А эти наставники обычно завистливы, сварливы и только прикрываются отеческою верою. Не такова была вера Авраама, готовая жертвовать единственным сыном, и даже вера Раавы-блудницы, которая, пренебрегая опасностью, спасла соглядатаев Израиля. Вера этих учителей мертва, ибо ни в какой степени не отражается на их сердце и жизни, и не спасет их некоторое, преимущественно внешнее, соблюдение Закона при пренебрежении его сущностью, ибо «кто соблюдает Закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем». А их забвение любви и милости, накопленное на чужом горе богатство свидетельствует, что ни подлинных дел Закона, ни веры, кроме свойственного и бесам отвлеченного знания Бога, они не имеют. Понятно, что истинный праведник, прежде всего Христос — им невыносимое обличение, и они «осудили, убили Праведника, и Он не противился» им (Иак. 5, 6). Таков неизбежный конец их лицемерной праведности. После подобного обличения должно было сделаться ясным для всякого еврея, ревнителя закона, где только ка?кущееся соблюдение закона и веры отцов и где живая вера — подлинная наследница пророческих обетований. Апостол и заканчивает Послание призывом к подлинному, живому единению с пророками и праведниками Ветхого Завета в терпении и молитвенном уповании на Бога, что обретается в христианском устроении жизни и души.
Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.