Очерки Мордвы - [21]

Спрятавшийся возатя снова кричит „сакмеде", все замолкают и перестают кланяться. Возатя читает другую, тоже непонятную для него самого молитву, начинающуюся словами: „чувал-пузадо, иля-му задо, чясте, вясте!", и приказывает молиться на коленях. Все становятся на колени, поднимают руки кверху, смотрят на небо и в один голос взывают: „Чам-Пас, Назаром-Пас, помилуй нас; Нишки-Пас, Свет-Верешки-Велен-Пас, сохрани нас; Волцы-Пас, защити нас; Анге-Патяй-Пас, матушка Пресвятая Богородица, умоли за нас!" Имена божеств произносят протяжно, а слова: „помилуй нас, сохрани нас, защити нас, умоли за нас" скоро и отрывисто. Несколько раз повторяют эту молитву; в продолжение ее возатя слезает с дерева и становится на приготовленное для него возвышение у парек. По одну сторону этого возвышения (обыкновенно стол или опрокинутая вверх дном кадка) поставлен боченок с пуре, это так называемая государева бочка, то есть жертва, приносимая за благоденствие государя. По другую сторону боченок с суслом, это — мирская бочка, приносимая в жертву за всех людей. Нередко ставили и третий боченок с пивом, приносимый в жертву за начальство.

Взойдя на возвышение, возатя машет во все стороны руками и кричит: „сакмеде!". Коленопреклоненные молельщики перестают возглашать молитвы и, став на ноги, смотрят на возатю, а он, с открытою головой, воздев руки к небу и обратясь на запад, мысленно читает про себя ту же молитву, которую перед тем пели молельщики. После того совершается жертвоприношение, по-мордовски вознапалом.

Возатя, сойдя с своего возвышения, берет священный ковш из рук прявта и, положив в него хлеба и соли, подходит к котлу, где варилось мясо. Взяв у одного из янбедов жертвенный нож, он отрезывает кусок мяса и, кроме того, непременно язык животного, и кладет в тот же ковш. Затем, стоя подле хорай-жигати (поварня), на возвышении, поднимает ковш к небу и кричит: „Чам-Пас, гляди, бери! Назаром-Пас, гляди, бери!" и т. д., пересчитывая божества одно за другим и к имени каждого прибавляя: „гляди, бери!". Во время этого все предстоящие, обратясь к востоку, где стоял возатя, стоят молча, подняв руки к небу. Кончив возношение жертвы, возатя все, что было у нет в ковше, бросает в огонь. При этом все молельщики становятся на колени, обратясь к огню в хорай-жигати, и долго, пока не сгорит жертвенное, молятся, то поднимая руки к небу, то опуская их вниз и призывая Чам-Паса и других богов. Возатя с янбедами стоит между тем у огня, наблюдая, как горят мясо, хлеб и соль, туда брошенные. Когда все сгорело, он взлезает опять на возвышение у священного дерева и три раза кричит на три стороны: „сакмеде!", Все умолкает. Начинается вторая часть жертвоприношения.

Возатя, с четырьмя стариками из народа, берет „государеву бочку", то есть пятиведерный боченок, налитый пуре, а несколько человек, принеся большую дверь (обыкновенно воротное полотно), ставят на нее боченок; возатя прилепляет к нему горящие штатолы и зажигает их от жертвенного огня. Приходят один, два, а иногда и более, дудника с дудами (мордовский инструмент в роде волынки), становятся на колени на воротное полотно подле „государевой бочки" и играют, а молельщики, обратясь на запад, стоя на коленях и воздевая руки к небу, поют под акомпанемент дудников; „Господь Бог Савагоф, Господь Бог Савагоф, Господь Бог Савагоф, Анге-Патяй-Пас, матушка Пресвятая Богородица, помогай белому русскому чарю!" Несколько человек в это время, взяв воротное полотно, то поднимают его с боченком и дудниками кверху, то опускают на землю, то ставят себе на головы. Затем возатя возглашает: „сакмеде!", все умолкает, и он читает молитву: „Чам-Пас, Нишки-Пас, Свет-Верешки-Пас, спасай белаго чаря". После того все становятся на колени, дудники снова начинают играть, а молельщики петь молитву, провозглашенную возатей. По окончании этого обряда ставят на воротное полотно другой боченок, приносимый в жертву за начальников, с теми же обрядами и молитвами, какие совершаемы были над „государевой бочкой". Наконец ставят третий боченок с пивом, приносимый за весь народ, и обряд повторяется еще раз.

После принесения каждого боченка, возатя, приняв священный ковш от прявта, черпает пуре, отойдя к жертвенному огню, становится на кадку и, поднимая ковш вверх, кричит: „Чам-Пас! гляди, бери" и т. д., прибавляя в конце: „помогай белому чарю, помилуй белаго чаря, хорони (то есть сохрани) белаго чаря!" Затем выливает пуре на огонь, а народ, обратясь на восток, стоя на коленях и подняв глаза и руки к небу, поет молитву, произнесенную возатей. С таким же обрядом приносилось в жертву пиво из второго и третьего боченков.

После того „государеву бочку" ставят на дверь, положенную на земле. Возатя приказывает всем кланяться в землю, а прявт, подойдя с священным ковшом к боченку и нацедив пива, пьет, говоря: „Чам-Пас, Нишки-Пас, Свет-Верешки-Пас, помогай белому чарю — был здоров". В это время кашангороды раздают священные ковши мужчинам, которые один за другим подходят к боченкам и пьют пуре, обращаясь к богам с молитвой о государе, как и прявт. Затем разливают пиво и пуре по паркам, кадкам, буракам и в них разносят по домам. Когда пуре и пиво разобраны, один из париндяитов становится с ковшом на дверь, стоящие подле поднимают ее, а париндяит, держа в правой руке длинный еловый кол, а в левой ковш, кричит: „дур-дур-дур, паре Мастыр-Пас", то есть: „вот, вот, вот ковш Мастыр-Паса" (бога, сидящего внутри земли и дающего земле силу плодородия), и затем, набрав полон рот пуре, брызгает им в народ на три стороны. Это делалось для того, чтобы был хороший урожай хлеба. После опрыскивания париндяитом молельщиков, сам возатя взлезает на дерево, ему подают ковш пуре и еловый кол, и с ними он прячется в древесных ветвях. Оттуда кричит: „сакмеде!" и, когда все стихнет, громко произносит: „Чам-Пас, Нишки-Пас, Свет-Верешки-Велен-Пас, помилуй нас, Анге-Патяй-Пас, матушка Пресвятая Богородица, пошли на хлеб наш белую зарницу и теплую росу, Мастыр-Пас, есть хотим, Вед-Мастыр-Пас, пить хотим, Наррова-Апаручи, уроди хлеба, Мастыр-Пас, Корминец-Пас, корми нас Вед-Мастыр-Пас, давай дождя, Нишки-Пас, свети на наш хлеб, Верги-Мучки-Мельказо, давай ведра, Варма-Пас, давай тихие ветра, Таст-озаис, береги наш хлеб, Суавтума-озаис, уроди много хлеба, Мастыр-Пас, уроди хлеба, овес, гречу, пшено. Дур-дур-дур, паре Мастыр-Пас!" — и при этих словах, набрав в рот пуре, брызгает им во все стороны. Наконец возатя наливает по ковшу из каждой бочки, становится у священного дерева на земле, прилепляет к нему горящий штатол, кричит: „сакмеде!", приказывает всем кланяться священному дереву, а сам, обращаясь к нему, провозглашает молитву: „Чам-Пас, Нишки-Пас, Свет-Верешки-Пас, помилуй нас, Анге-Патяй-Пас, матушка Пресвятая Богородица, умоли за нас, Тумо-озаис, помилуй нас, Вечки-Кёз-Кёльдиго, дай много дров, Пекше-озаис, дай нам много лаптей и много мочалы, Пиче-озаис, дай нам избы, Шоть-рань-озаис, дай нам бревен на избы, Керень-озаис, дай нам лубьев". После этой молитвы возатя выливает весь первый ковш на корни священного дерева, а из остальных льет на корни других деревьев, растущих в керемети, стараясь, чтобы на всякой породы дерево непременно было полито хотя несколько жертвенного пива. Пока возатя поливает деревья, ходя по роще в сопровождении кашангородов, носящих за ним ковши, народ, стоя на коленях, поет сказанную возатей молитву лесным божествам.