Очерки истории культуры Средневекового Ирана - [16]
Говоря о семействах каллиграфов и переписчиков, нельзя не сказать несколько слов о семье Висала Ширази[59]], сыгравшей заметную роль в культурной жизни не только родного Шираза, но и всего Ирана XIX в. Абу Мухаммад Мухаммад-Шафис б. Мухаммад-Исма'ил Ширази, известный как Мирза Кучик с литературным именем Висал (1197 — раджаб 1262/1783 — июль 1846), был знаменитым профессиональным поэтом, литератором и каллиграфом, снискавшим себе общеиранскую славу искусством писать семью почерками. Обычно по понедельникам в доме Висала собирались на литературные вечера представители интеллигенции Шираза. Известен указ (фарман) Мухаммад-шаха Каджара от раби' I 1261/марта-апреля 1845 г., в котором Мухаммад-Шафи' устанавливается ежегодная выплата в 300 туманов по финансовому ведомству провинции Фарс. Эти деньги были выделены дополнительно к такой же сумме, назначенной всей семье. Висал Ширази имел шестерых сыновей, пятеро из которых впоследствии пошли по стопам отца. Первый сын — мирза Ахмад Ваккар (1232-1298/1816-1881) был писателем, поэтом и каллиграфом; второй — Махмуд Хаким (1234- 1274/1818-1858) стал поэтом и каллиграфом и также занимался врачебной практикой; третий — Мухаммад Давари (1238- 1282/1822-1866) прославился как каллиграф в почерковых стилях наста лиг и шикисте-йи наста'лиг; четвертый — Абу-л-Касим Фарханг (1242-1308/1828-1891) занимался литературной деятельностью и профессионально каллиграфией; шестой — Абд ал-Ваххаб Иаздани (1252-1328/1836-1910) считался непревзойденным мастером в стиле наста'лиг. Указанные выше 300 туманов после смерти Висала Ширази, согласно фарману Мухаммад-шаха Каджара от раби' I 1263/февраля-марта 1847 г., были распределены между его сыновьями как ежегодная дотация.
Качество работы, оплата за труд
В каком бы районе или городе Ирана ни работал переписчик, всякий раз, получая заказ на изготовление рукописи, он обговаривал с потребителем-заказчиком условия оплаты выполняемой работы. Обычно оплачиваемая работа сводилась к двум видам: либо переписка выполнялась целиком, за твердо установленную плату макту', поэтому такой подряд получил название муката'а, либо каждая часть переписываемого сочинения оплачивалась сдельно (уджрати).
В обоих случаях для недобросовестного переписчика открывался широкий простор для обмана заказчика. В первом случае мастер, стремясь как можно скорее выполнить заказ, сокращал по своему усмотрению текст сочинения, содержащегося в рукописи, а во втором он поступал противоположным образом: в текст вносились значительные по объему дополнения, поскольку оплата была по количеству листов. В известной мере (помимо широкой популярности) мы, видимо, обязаны подобной практике тем, что если в XV в. число газелей Дивана Шамс ад-Дина Мухаммада Хафиза Ширази (ум. 792/1389-90) не превышало пятисот, в XVI в. колебалось в пределах шестисот, то в XIX в. мы встречаем списки, в которых число газелей достигает восьмисот. Подобных примеров можно было бы привести великое множество, история текстологии дает нам для этого богатый материал. Особенно повинны в обмане заказчика известные мастера и знаменитые каллиграфы. Ведь не секрет, что в практике современных текстологов при подготовке к изданию текста какого-либо сочинения в качестве основного еще никогда не привлекался список, переписанный признанным мастером художественного письма. Шедевры каллиграфического искусства, радуя взор знатока и ценителя красотой и четким ритмом почерка, гармонией его линий и форм, в то же время вызывают досаду у специалистов-филологов засоренностью и ненадежностью текста представленных в них сочинений. Естественно, что особенно тяжкая судьба в этом отношении выпала на долю тех сочинений, что были особенно популярны в средневековом Иране: Шах-наме Фирдоуси, Маснави-йи ма'нави Джалал ад-Дина Руми, Гулистан и Бустан Муслих ад-Дина Са'ди Ширази, Диван Хафиза. Каждое из этих сочинений дошло до нас в нескольких сотнях копий[60].
Текстологические исследования показывают, что обычно наиболее близко к оригиналу воспроизводились сочинения по алгебре и геометрии, астрономии и химии, медицине и минералогии и т. п., т. е. то, что мы сейчас бы назвали точными и естественными науками, а также труды по различным вопросам богословия. Последние проверялись знатоками-богословами, которые в случае необходимости ставили на них помету, подтверждавшую их соответствие оригиналу и разрешавшую ими пользоваться (иджаза)[61].
Иначе обстоит дело с текстами других жанров персидской рукописной книжности — поэзией[62], "художественной" прозой, историей, космографией, агио- и биографией и т. п. Когда известный современный иранский ученый Муджтаба Минуви пишет: "...иранские переписчики (за исключением ничтожного числа) имеют обыкновение, когда снимают копию с какой-либо книги, писать все, что заблагорассудится их каламу. Впоследствии' они уже не сверяют написанное с оригиналом, который копировали, и оставляют неисправленными ошибки, возникшие в процессе переписки" [99, с. 5], — этот упрек в адрес писцов в одно и то же время справедлив и несправедлив. Он справедлив с позиций современного отношения к письменному наследию и требований к человеку наших дней, справедлив также в отношении небрежных, невнимательных и малограмотных средневековых переписчиков
