Очерки душевной патологии и возможности ее коррекции соотносительно с духовным измерением бытия - [3]

Совершенно своебразной является книга доктора медицины П. Бутковского «Душевные болезни, изложенные сообразно началам нунешнего учения психиатрии в общем и частном, теоретическом и практическом изложении». СПб., 1834. Нам представляется важным подробнее остановиться на этом труде.

Автор предваряет изложение собственных обширных наблюдений тщательно собранными в хронологическом порядке упоминаниями мировой литературы о случаях душевной патологии, начиная с 1492г до Р.Х.

В следующем разделе, озаглавленом «О жизни вообще», читаем: «Жизнь всего тела обнаруживается дуализмом материи и силы и есть продукт совокупления оных. Здоровьем душевным мы можем назвать ту гармонию душевных явлений или то состояние духовной жизни, в котором свободное самосведующее существо владеет всеми прочими действиями души». (Бутковский П., стр.2).

В высшей степени примечательна классификация душевных болезней. Так, после клинической картины «сумасбродства», следует тонкое описание нозологической единицы «суемудрия» — «Предвестники его — чувствования и спекуляции о безднах человеческого познания, глупое, не чисточердечное, возмущаемое страстью чтение Библии, особенно неусыпное упражнение в Апокалипсисе» (там же, стр.59). «Причины его — привязанность к сверхестественным предметам и сильное желание постигнуть оные, ложно превратное напряжение ума, усилие привлечь неограниченное в конечные границы. Лечение оного — принуждение заболевающего к потребностям гражданской жизни, сколь ни трудны они для него.» (там же, стр.63)

Значительную часть книги, в отличие от современных учебников психиатрии, занимают методы лечения. Останавливаясь на том, что можно отнести к психотерапии, процитируем: «Психический способ лечения основывается на том, чтобы неправильно возбужденные душевные силы укрощать, а ослабленные — побуждать. Нравственное наставление заключается в следующем: 1) Никогда не нужно прямо вооружаться против воображения, склонностей и побуждений больного; 2) Следует показывать, что он благоразумный человек и не лишать его совершенно верховного человеческого блага — свободы, которая и без того у сумасшедших чрезвычайно ограниченна; 3) Внушать нравственные чувства через разные впечатления; 4) Молитва принадлежит к самым сильным укрепляющим средствам психической жизни. (…) Молитва есть соведение о Божеской милости при всяком сокрушительном положении жизни, обнаруживаемое чувством нашей зависимости от Бога». (там же, стр.93).

Автор делает проницательное наблюдение, подтвержающееся клиницистами и в дальнейшем — «Изменения морального характера всегда встречаются у сумасшедших, но к удивлению, правила религии редко оставляют их, в то время как прочие познания с потерей рассудка оказываются погашенными» (там же, стр.51).

Столь же неожиданно значимой для наших дней предстает книга Ивана Кедрова «Курс психологии» изданная в 1844 году. К ней подобран эпиграф из библейской книги «Второзаконие» — «Вонми себе и снабди душу твою зело» (Прислушайся к себе и наполнится душа твоя» (Второзак.4:3.).

Здесь с большей отчетливостью аргументируется принцип личностной антиномии и дистанциированности — «Закон сознания есть закон противуположения. Одно и то же Я сознает и как бы созерцает себя в себе самом и из себя. (Кедров И., 1844, стр.13—14)

Итак, событие личности, происходит там, где начинается противопоставление Я/не-Я. Отсюда прослеживается отождествление личности с само-сознанием — «Основа души человеческой не состоит ни в мышлении, ни в ощущении, ни в желании. Желание, например, убивает ощущение и обратно. /Великолепное наблюдение! С.Б./». (там же, стр.21). «Личная самостоятельность или самостоятельная личность полагает бесконечное расстояние между человеком и животным. Личность есть непосредственное себя-сознание души нашей не вещию, а существом». (там же, стр.23).

Автор решительно идет в своих определениях дальше, дифференицируя область души и сферу духа. «В душе человеческой усматривается два начала земное и небесное, животное и разумное. Первое называется душою в теснейшем смысле, а последнее — духом». (там же, стр. 29) «Отличительные черты духа суть разумность и свобода». (там же, стр. 31) Иван Кедров пишет о свободе в согласии с формулой бл. Августина, понимавшего назначение человека как движение от возможности не грешить к невозможности грешить — " «Свобода, в высшем ее развитии есть произвольная необходимость делать одно доброе, не помышляя ни о чем злом. Такова свобода Божественная, на низших степенях она есть она есть начало духовное, борющееся с влечением страстей и побеждающее их. (…) Свобода человеческая небезусловна. Во сне и в бреду она прекращается, в размышлениях ограничивается очевидностью суждения, в чувственности — страстями» (там же, стр.34—36).

Мы вновь находим то, о чем писал П. Бутковский, своеобразный «закон сохранения религиозности» — «По свидетельству опытных врачей, больной, как бы ни был расстрое душевными силами, религия никогда его не оставляет, она безотлучная его спутница, если не руководительныца до гроба». (там же, стр.33)

Здесь мы встречаем определение религиозного чувства, согласующееся с классическими формулами Ф. Шлейермахера, но выраженное теплее — «Религиозное чувство есть ощущение вездеприсутствия Бога, сопровождающееся благоговением перед Его совершенством и удивлением Его премудростью» (стр.196).