Очерки душевной патологии и возможности ее коррекции соотносительно с духовным измерением бытия - [11]

Так, протоиерей Владимир Цветков высказал мнение, что православная психология как наука невозможна, а возможно построение православного мировоззрения конкретных ученых, то есть воцерковление самой психологии. Он провел сравнительный анализ христианской и светской психологии и антропологии, подчеркнув, что подлинная психология как наука о душе человека познается метафизически, не естественно-научным путем [1]».

Как священник, протоиерей и кандидат психологических наук, Борис Ничипоров размышляет о многих психологических проблемах личности, имеющих нравственную подоплеку. Направление, в котором он работал, он обозначал как «онтологическая психология» (Заметим, что работы отца Бориса не имеют никакого отношения к достаточно известному течению, разработанному А. Менегетти).

Т. А. Флоренская большее внимание уделяла практической стороне вопроса, говоря о том, как психолог с православным мировоззрением может применить свои знания в профессиональной деятельности. Т. А. Флоренская задумывала переписать традиционный курс психологии как психологии православной, показать, как восприятие, мышление, речь, образная сфера человека зависимы от его состояния, от тех духовных выборов, которые он делает или от которых пытается бежать [22].

Ф. Е. Василюк говорит о православной модели психотерапии. Христианскую психотерапию от светской, по его мнению, отличает то, что в светской терапии идет работа с чувством (например, вины), тогда как в христианской психотерапии работают с грехом (осознанным и оцененным поступком, который вызывает чувство вины). В качестве источников христианской психотерапии им называются:

«Во-первых, православная традиция, включающая в себя, в частности, и опыт пастырского душепопечения (что особенно важно для психотерапии), и глубочайшую аскетическую практику, и литургическую жизнь и теснейшим образом с ними связанную синергийную антропологию. Во-вторых, традиция современной психотерапии. В-третьих, научная психологическая традиция. В-четвертых, чрезвычайно эклектическая культура психической деятельности современного человека [31]».

Священник Андрей Лоргус, декан факультета психологии Российского Православного университета св. апостола Иоанна Богослова, неоднократно говорил о проблемах интеграции психологии и христианства. По его мнению, главная задача сейчас — «вернуть» в научную психологию человеческую душу как психологическое понятие. Главным предметом христианской психологии должна быть душа, а центральным учением — христианское учение о личности [33].

Заместитель председателя Церковно-общественного совета по биоэтике при Московской патриархии, профессор Российского государственного медицинского университета И. В. Силуянова считает, что «христианская психология все-таки имеет право на существование, <…> но ее сегодня, к сожалению, еще нет, ее еще надо создавать [5]».

Психолог по образованию, протоиерей Александр Геронимус придерживается иного мнения. Он подчеркивает необходимость различения целей работы священника и психолога: если православное пастырство способствует, прежде всего, развитию духовной жизни человека и осознанию его высших целей, то психотерапевтическая деятельность — достижению психологического комфорта и адаптации человека к миру. Отец Александр утверждает возможность применения православной аскетической традиции вне ее традиционной сферы [1].

Кандидат богословия священник Вадим Леонов обращает внимание на то, что любая концепция православной психологии, которая не учитывает влияния дьявола на человека, обречена на неудачу: ведь по аскетическому опыту подвижников Церкви такое влияние есть реальность духовной жизни [37].

На позициях христианской психологии находится доктор психологических наук Л. Ф. Шеховцова. Она отмечает, что христианская концепция человека принесла в психологию ряд новых идей: видение сознания и самосознания человека; новое понимание феноменологии психической реальности; аксиологическая координата в психологии и соответственно нравственная координата в психотерапии и др. [31]

По мнению Виктора Ивановича Слободчикова, только христианская психология может дать целостную точку зрения на человека. В ней человек представлен как образ Бога; до грехопадения у человека не было «проблем» со своей душой — она была прозрачна; в падшем состоянии все составы человека нарушены, и только после Боговоплощения человек обретает сознание своего богосыновства и необходимости стремления к подобию [29].

Интересно мнение А. Г. Фомина о том, что не существует внутреннего противоречия между принципами православной психологии, такими, как служение другому, уход от своей воли и доверие воле Божией и др., и современной западной психотерапией [1].

В противовес этому мнению, священник Владимир Елисеев указывает на сложности соотношения академической психологии и святоотеческого учения о душе и спасении человека. По его мнению, необходимы разработка единого категориального аппарата, создание словаря терминов и формулировка гносеологических принципов, символизма внутреннего состояния сознания, психоморфологии человека как единства духа, души и тела, психологии совершенствования личности и т. д. [1]