Очерк психологии личности - [10]

Вторая типичная проблема — это проблема неприятия ролей. Человек может прекрасно знать и представлять себе всю систему ожиданий, которые к нему предъявляются, но принципиально не хотеть им следовать. В этом случае можно говорить о неролевом или антиролевом поведении. Причем нередко, особенно в подростковом возрасте, человек не желает следовать роли просто из принципа, чтобы самоутвердиться, чтобы показать, что он есть нечто большее, чем роль. Это очень острая потребность, которая существует у людей в этом возрасте; она является движущей силой многих, в том числе иногда внешне очень странных поведенческих проявлений.

Если обратить внимание на тонкости внутреннего отношения к собственным ролям, то можно говорить о внутреннем принятии ролей, когда человек полностью со своей ролью сливается и выполняет ее уже как бы автоматически, или просто об «игрании» роли, когда человек ее просто изображает. «В первом случае роль овладевает личностью, а во втором личность овладевает ролью, используя роль как инструмент, как средство для перестройки своего поведения в различных ситуациях».[9] Возьмем для примера роль любящего супруга. Человек может ее выполнять как нечто слитое с ним, а может вести себя точно так же, но просто иначе внутренне к этому относиться, как просто к игранию роли. Те, кто в годы массовых репрессий оказались в роли исполнителей этих репрессий, разделились на тех, кто полностью слился с этой ролью («роль овладела личностью»), тех, кто, в совершенстве владея ею, использовал ее для достижения своих карьерных или других целей, и тех, кто старался по мере сил дистанцироваться от этой роли, отделить ее от своей личности. Различие — во внутреннем отношении.

Но откуда берется и вообще что такое это внутреннее отношение — не только к своим ролям, чертам характера и вообще к себе, но и ко всему, с чем мы сталкиваемся в жизни? Человек пристрастен. Даже в жизни самого безучастного и застегнутого на все пуговицы «человека в футляре» найдется немало того, к чему он неравнодушен, что он принимает близко к сердцу, к чему он так или иначе относится. Знание того, что человек любит, а что ненавидит, к чему он относится серьезно, а к чему с пренебрежением, что для него важно, а что безразлично, дает, пожалуй, больше всего в плане познания личности как самого себя, так и другого человека с ее содержательной стороны. Вступая в эту область, мы переходим ко второму, содержательно-смысловому уровню анализа структуры личности.

ВНУТРЕННИЙ МИР ЛИЧНОСТИ

Человек в мире и мир в человеке

Как мы убедились, характер, способности и роли — это еще не личность. Точнее, их можно включить (и обычно включают) в личность в широком ее понимании, но личность в узком, более точном понимании, то, в чем заключается ее суть, — это что-то другое.

Я уже говорил, что личность — это то, что присуще только человеку, что отличает его от животных. То, что присуще только человеку и вместе с тем каждому человеку, — это его внутренний мир. Внутренний мир — это не просто образ внешнего; такой образ есть и у животных, даже низших животных. Внутренний мир имеет свое специфическое содержание, свои законы формирования и развития, которые во многом (хотя не полностью) независимы от мира внешнего.

Начнем с того, что дает человеку обладание внутренним миром.

Поведение животных определяется двумя рядами факторов: внешними стимулами, вызывающими автоматические инстинктивные или прижизненно сформированные реакции, и внутренними состояниями напряжения тех или иных потребностей, от которых зависит готовность животного к тем или иным формам поведения и к реагированию на те или иные стимулы. Взаимодействие этих двух рядов может порождать иногда очень сложные механизмы детерминации поведения, но это поведение всегда оказывается подчинено только одной логике — логике удовлетворения актуальных потребностей.

Поведение человека также зачастую подчиняется именно такой логике и сводится к реагированию на стимулы и удовлетворению сиюминутных мотивов. Вместе с тем все поведение человека нельзя свести только к этому. Как точно заметил Гегель, обстоятельства и мотивы господствуют над человеком лишь тогда, когда он сам позволяет им это,[10] различение двух логик человеческого существования четко представлено в концепции американского психолога Сальваторе Мадди.[11] Мадди выделяет у человека три группы потребностей. Две из них вполне традиционны и выделяются большинством психологов — это потребности биологические и социальные. Третья же группа потребностей никем раньше в подобные перечни не включалась. Мадди называет эту группу потребностей психологическими и включает в нее потребности в суждении, воображении и символизации.

Мадди описывает два типа развития личности в зависимости от того, какие потребности выходят у личности на первый план. В одном случае у человека безраздельно доминируют биологические и социальные потребности, а психологические очень слабы. В этом случае человек воспринимает самого себя как не более чем воплощение набора биологических нужд и социальных ролей и ведет себя сообразно им, то есть в соответствии с логикой, которую я выше назвал логикой удовлетворения актуальных потребностей. Мадди называет этот путь развития личности конформистским. При другом — индивидуалистском — пути развития личности главенствующее положение занимают психологические потребности, и это играет ключевую роль в изменении всей логики поведения. Человек выходит за пределы биологических нужд и социальных ролей, преодолевает ситуативность своего поведения именно благодаря суждению, воображению и символизации. С их помощью он строит не только картину мира как он есть, но и картину желательного мира и картины других возможных миров; он связывает в сознании актуальную ситуацию с многими другими обстоятельствами, которые не присутствуют в ней непосредственно, в том числе с ее отдаленными причинами и последствиями; он обретает целостность картины мира во временной перспективе, становится способным планировать свои будущие действия и оценивать смысл любого своего действия либо внешнего обстоятельства в контексте не сиюминутной ситуации, а всей своей жизни, а порой и в более широком контексте. Выдающийся психолог нашего времени Виктор Франкл писал, что животное не является личностью, потому что для животного не существует лежащего перед ним мира; для животного существует лишь окружающая среда.