Очень серьезная организация - [8]

Ближе к утру Оксана, прижавшись к нему всем своим горячим телом, задремала. Простыня была влажной от пота, но из приоткрытого окна наконец повеяло предрассветным холодком – дышать сразу стало легче. В лесу, до которого было рукой подать, пробудились первые пичуги; с другой стороны, где почти вплотную к берегу Роси подходит сплошная проволочная изгородь, доносились звуки лягушачьего оркестра… Гайдуков осторожно отодвинулся, стараясь не разбудить подругу. Когда он встал с тахты, на которой они провели первую половину ночи, пружины предательски заскрипели. Оксана сонным голосом спросила:

– Любый, сколько времени? Мне еще… не пора?

– Рано, около четырех, – шепотом сказал Гайдуков. – Поспи еще немного, хорошая моя. Я тебя через час разбужу, попьем кофе, перекусим… А потом провожу до самой станции!

Он надел трусы, натянул майку, сунул босые ноги в кожаные летние сандалии. В помещении, предназначенном вообще-то для отдыха местных охранников, а вовсе не для любовных свиданий, царил зыбкий предрассветный сумрак. Кроме тахты, здесь находились стол, накрытый прожженной в нескольких местах сигаретами клеенкой, три шатких стула, шкаф, бэушный телевизор «Сони-тринитрон», холодильник и электроплитка. Оксана свернулась калачиком, повернувшись лицом к стене. Гайдуков, нагнувшись, погладил ее по крутому изгибу бедра. Она чуть слышно сказала:

– Я все еще тебя хочу, любый… Если я усну, разбуди меня, ладно?

Он взял со стола початую пачку сигарет, зажигалку и вышел из помещения. Прогулялся в сторону туалета – свежесколоченной будки на два посадочных места, шагах в двадцати от «объекта», – ополоснул лицо над умывальником, затем вернулся к крыльцу, закурил. Природа постепенно просыпалась; край неба на востоке уже заметно высветлился, выпала утренняя роса, над зарослями ракитника, скрывавшими неширокое в этом месте русло реки, клубился туман. За спиной у Гайдукова – приземистое одноэтажное здание, в котором в незапамятные времена размещалась сельская школа-восьмилетка. За этим строением, окаймленная кустами сирени, находилась площадка, с врытыми в землю столбами для волейбольной сетки и сваренными из труб опорами для баскетбольных щитов. За площадкой, в разросшихся кустах, располагалось щитовое строение, нечто среднее между коттеджем и бараком – его возвели эдак лет пятнадцать назад. Сельцо было маленькое, всего с полсотни хат; школу закрыли, а детишки ходили пехом – если через лес, напрямки, около четырех километров – в соседний населенный пункт, на «станцию», где была единственная в этой сельской округе средняя школа.

С конца восьмидесятых здесь, на объекте, несколько раз менялись хозяева. Одно время даже пытались соорудить базу отдыха (уж больно природа тут хороша). Пару лет назад на ветшающий объект наложил лапу один из районных «померанчевых» активистов, сумевший затем зацепиться в Киеве, где новые власти остро нуждались в местных кадрах. Весной нынешнего года бывшая школа и база отдыха вместе с земельным участком в девять гектаров были выкуплены столичной охранной фирмой «Славутич-Щит». Вернее, ее руководителем, бывшим замначем киевского Управления ДСО[6] полковником милиции в отставке Петром Криворучко. Петро Петрович, кстати, и есть тот самый «керiвник», что взялся помочь братьям Гайдуковым выправить документы «младшему», Андрею. Своим помогают повсюду; местные спецслужбисты в этом плане не исключение. Конечно, не будь Юрий Гайдуков «полезным человеком» – а он в полковничьем чине работает в центральном аппарате ДПС[7] Украины, – то хрен бы кто и пальцем пошевелил, чтобы подсобить его сбежавшему на историческую родину от москалей брату. А так не только помогают решать проблему с легализацией, но и работу подыскали. Да, пока что на птичьих правах, да, не самая престижная и высокооплачиваемая у него покамест должность, но даже те две тысячи гривен, что он здесь получает, для местных считаются очень даже приличным заработком. Единственное, что напрягает, так это то, что он сидит на этой базе с апреля месяца практически безвылазно. Их здесь сейчас трое (был еще и четвертый, но пару недель назад его куда-то забрали). Он, Гайдуков, за старшего. Один парень, Тимоха, которого кличут за глаза Амбалом – он примерно таких же габаритов, как знаменитые братья Кличко, – сейчас как раз дежурит у въезда, в сторожке, вместе с их четвероногой помощницей, овчаркой по прозвищу Джулька (которую, по правде говоря, местные за ее боевитый норов обзывают Юлькой). Их третий коллега, Роман, нелюдимый мужик лет тридцати с хвостиком, сейчас спит в бараке. Из-за двух золотых коронок спереди, заменивших ему невесть при каких обстоятельствах вышибленные зубы, он больше смахивает на урку, нежели на охранника или бывшего спецназовца. Почему его сюда сослали, Гайдукову неведомо. А вообще-то у них здесь не принято откровенничать: у каждого, как говорится, свои «скелеты в шкафу». К тому же они почти что не пересекаются. Во-первых, дежурят поочередно по полсуток, во-вторых, начальством велено привести территорию в порядок, так что беседовать им по душам особо как-то и некогда.