Очень Крайний Север - [2]
Долго ли, коротко ли, через пять весёлых лет, успешно заканчивая обучение в институте, Юрка подал рапорт, в котором изложил желание служить Родине. И… получил отказ. Опять между Юркой и звёздами встали очки! Космические войска в то время подчинялись Ракетным войскам стратегического назначения, а в РВСН тогда существовал жёсткий ценз по зрению. Юрка подал ещё два рапорта, но добился лишь того, что его вызвал начальник военной кафедры полковник Пронин и популярно — так сказать, на пальцах, — объяснил Юрке, что если Серов подаст хотя бы ещё один рапорт, то он положит свои погоны, но оставит Юрку без диплома. (На каждый Юркин рапорт полковнику приходилось делать кучу отписок, и Серов его уже утомил.) В своей речи полковник не стеснялся идиоматических выражений, говорил образно, доходчиво… но потом вдруг замолчал, пожевал губу, почесал затылок и сказал: «Извини, сынок. Я знаю: твой отец — офицер-фронтовик. И брат твой служил в наших войсках. Но не могу я тебя туда отправить. Не мо-гу!» И Юрка опять остался на Земле.
Следующие три года он работал в родном институте — в лаборатории, которая конструировала волоконно-оптические датчики перемещений всего лишь для… самолётов. В перспективе Юрка отучился бы в аспирантуре, защитил бы кандидатскую диссертацию, а потом, глядишь, и докторскую… Но грянули 90-е, и жить, а тем более содержать семью на институтскую зарплату — Юрка женился ещё на четвёртом курсе, а на пятом родился сын — стало невозможно. К тому же начались семейные неурядицы, пять лет после свадьбы — первый семейный кризис, Юрка как-то быстро запутался в женщинах, и старший, видя Юркины метания, позвал его на Север, в поселок Северный в Аэрокосмогеологическую партию. А вот начальником той партии был… не поверите… Герой Советского Союза, лётчик-космонавт… да, собственно, не важно, какая у того была фамилия, главное — это самый настоящий космонавт! И пусть Юркина мечта не сбылась, пусть он никогда не полетит в космическом корабле (взмахнув рукой и сказав: «Поехали!»), но для него много значило, что он будет работать с человеком такой необыкновенной профессии. К тому же в посёлке их, аэрокосмогеологов, так и прозвали — «космонавты»…
Про «космонавтов».
Как-то в мае (то ли 92-го, то ли 93-го) полевая бригада Аэрокосмогеологической партии поехала в одну из сейсмопартий с задачей провести подповерхностную радиолокацию некоторых участков сейсмических профилей… Нет-нет… не будем вдаваться в подробности этого интереснейшего геофизического метода, они захватывающе интересны, но не имеют прямого отношения к повествованию…
Приехали в «сейсму» поздно вечером, на партейном (именно так! не на «партийном», а на партейном) уазике-«буханке». Заселились в балок, поужинали и легли спать.
К тому времени весь личный состав партии уже съехал — оставалось буквально три человека. Одного из них парни видели при въезде на территорию партии: тот вывалился из дверей вагончика — босой, по пояс голый, с охотничьим ружьём, которое безуспешно пытался переломить — хотел вставить патрон. Пьян был — в умат! Неспокойный оставался коллектив в партии, мятежный…
В четыре утра к ним без стука ввалился водитель вездехода и зычным голосом потребовал:
— Космонавты! Кто тут у вас командир корабля?
Старшим в бригаде был Юркин брат Ярослав, он и отозвался согласно этикету сейсмопартии, мол, какого кому надо в такую рань? и дальше в таком духе.
— Не сердись! — примирительно сказал водила. — Пилоту своему разреши сгонять со мной до бабульки. Ракетного топлива купить надо…
Полевое правило номер один гласит: хочешь иметь хорошие отношения — иди людям навстречу. И старшой махнул рукой: «Поезжайте!».
Гонцы через час вернулись с трёхлитровой банкой самогона и пару часов «заправляли баки». По окончании Коля Незавибатько — так звали водителя вездехода ГАЗ-71 — пришёл в балок с предложением прямо сейчас, прямо в семь утра, отвезти бригаду на работу. И повёз! По пути специально роняя вездеход в снежницы. В мае на болотах Севера ещё вовсю лежит снег, но уже много протаек — снежниц. После каждого такого попадания водитель «строил» бригаду — те цепляли к гусеницам брёвна с крючьями, и Коля, надрывно ревя двигателем вездехода, выползал из снежно-водяной ямы. На пятой или шестой снежнице один из аэрокосмогеологов — Николай Колганов — пообещал набить тёзке морду, если тот ещё раз рюхнется в лужу. Водила пытался отбрехаться, мол, «ничо же не видно…». Но Колганов ему популярно, согласно этикета сейсмопартии, объяснил, что и сам десять лет отработал на Полярном Урале и всё прекрасно видит, и никак не поймёт, гля чего (именно так, с тюменским выговором, не «для», а «гля») он всё это делает? Водила внимательно выслушал Кольку, внимательно оглядел остальных, снял треух, почесал затылок и сказал:
— Так вы же из Москвы, вроде? Космонавты говорили… Поучить хотел…
Хороший оказался мужик Незавибатько — космогеологи с ним потом стали большими друзьями.
А Север для Юрки Серова стал стартовой площадкой.
В 94-м в Северном проходила выездная конференция ГИС-Ассоциации. К тому времени Юрка уже вплотную занимался геоинформационными системами и обработкой аэрокосмических снимков Земли. Конференция прибыла на летающей лаборатории Ту-154 Центра подготовки космонавтов. И возглавлял делегацию человек-легенда, человек-миф, дважды Герой Советского Союза, лётчик-космонавт, генерал-майор авиации, начальник Управления теоретической и научно-исследовательской подготовки Центра подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина Владимир Александрович Джанибеков!
Попаданец Юра Серов познакомился со странными профессорами-историками и попал в историю. В очень странную историю, где реальность переплетается с вымыслом, а вымысел так и норовит стать неоспоримой истиной. Как разобраться? Как понять, что в Истории ложь, а что — правда? Как узнать, где начинается сказка, а где она заканчивается? Просто! Надо поставить мысленный эксперимент!
Если заболел горами, тебя будут преследовать мысли об Эвересте. Чтобы на него подняться, нужны здоровье, физическая подготовка, целеустремлённость, а главное — деньги. Но ведь можно же только взглянуть! Пусть не покорить вершину, так хотя бы посмотреть. И Юрий Серов отправляется в Непал. Необычный гид, сложный коллектив, непростой поход. Сможет ли Юра добраться до базового лагеря Эвереста? Читайте в пятой повести цикла «В горы после пятидесяти…» — «Гималаи. Добрый пастырь Вовка Котляр».
Юрий Серов сроднился с горами. Близкие считают его опытным восходителем и хотят отправиться с ним в экспедицию. Но горы сложны и непредсказуемы. Юрий попадает с опасную ситуацию в предгорьях Казбека в Грузии. Сумеет ли он подняться? Кто ему поможет? И чем окончится его горный цикл, читайте в шестой повести-отчёте сборника «В горы после пятидесяти…» — «Казбек. Больше, чем горы».
Они встретили друг друга на море. И возможно, так и разъехались бы, не узнав ничего друг о друге. Если бы не случай. Первая любовь накрыла их, словно теплая морская волна. А жаркое солнце скрепило чувства. Но что ждет дальше юную Вольку и ее нового друга Андрея? Расставание?.. Они живут в разных городах – и Волька не верит, что в будущем им суждено быть вместе. Ведь случай определяет многое в судьбе людей. Счастливый и несчастливый случай. В одно мгновение все может пойти не так. Достаточно, например, сесть в незнакомую машину, чтобы все изменилось… И что тогда будет с любовью?..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга не только о фашистской оккупации территорий, но и об оккупации душ. В этом — новое. И старое. Вчерашнее и сегодняшнее. Вечное. В этом — новизна и своеобразие автора. Русские и цыгане. Немцы и евреи. Концлагерь и гетто. Немецкий угон в Африку. И цыганский побег. Мифы о любви и робкие ростки первого чувства, расцветающие во тьме фашистской камеры. И сердца, раздавленные сапогами расизма.
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Страдание. Жизнь человеческая окутана им. Мы приходим в этот мир в страдании и в нем же покидаем его, часто так и не познав ни смысл собственного существования, ни Вселенную, в которой нам суждено было явиться на свет. Мы — слепые котята, которые тыкаются в грудь окружающего нас бытия в надежде прильнуть к заветному соску и хотя бы на мгновение почувствовать сладкое молоко жизни. Но если котята в итоге раскрывают слипшиеся веки, то нам не суждено этого сделать никогда. И большая удача, если кому-то из нас удается даже в таком суровом недружелюбном мире преодолеть и обрести себя на своем коротеньком промежутке существования.