Очень Дикий Запад - [8]

— Барти, что, черт возьми, происходит? Ты понимаешь хоть что-то?

Бартоломью вновь переломил ружье и не торопясь сменил отстрелянную гильзу на новый заряд. Не глядя в глаза Люка, он тихим голосом ответил:

— Судный день, Люк. Это судный день. Других объяснений у меня просто нет.

Не хотелось соглашаться с человеком, только что прострелившим головы своим родителям. Но нечто подсказывало Люку, что именно судный день может объяснить все то, что происходит.

— Люк, а у тебя есть вода? Очень пить хочется.

Глава 3

Старенький бьюик, нещадно коптя выхлопной трубой, бойко летел по асфальту. Люк вцепился в баранку как бульдог в грабителя — не оторвешь. Барти занимал пассажирское сиденье, беспрерывно прикладываясь к бутылке с водой.

— Все никак напиться не получается, — оправдывался он.

То, что пришлось услышать Люку о приключениях Барти, мягко сказать, не придало спокойствия. А казалось, что даже малые крохи информации о происходящем вокруг способны пролить свет на ситуацию. Не пролило, вопросов оставалось столько же, если не больше.

Мистер и миссис Макмиллоны обратились в монстров этой ночью. И не только они. Все работники ранчо сошли с ума, набросились друг на друга и на домашний скот. Барти спасло чудо. Этим чудом была астрономия. Не совсем астрономия как наука, а реферат по астрономии, который Барти должен был подготовить. Его мать, строгая женщина, загнала его на водонапорную вышку, стоявшую невдалеке от дома, и наказала мистеру Макмиллану убрать лестницу, дабы их сын не смог улизнуть и все же написал хоть что-то. Вот с этой вышки Барти и наблюдал то, что после он назовет не иначе, как судный день.

Все они, как и Люк с Генри, чувствовали себя плохо весь день. Как и Люк, Макмиллоны ощущали недомогание и странный привкус во рту. А вечером, сидя на вышке в ожидании вдохновения и сжимая тяжелый телескоп в руках, Барти услышал, как заржали в сарае лошади, и в загоне заметались телята, оставленные на ранчо. Не понимая, что происходит, он с ужасом наблюдал, как рабочие заваливают скот на бок, навалившись по трое-четверо, и еще живых рвут зубами. Страшно. Но еще страшнее, когда твои мать и отец едят ребенка, который, разбив окно на втором этаже в попытке избежать смерти, так и не успевает выпрыгнуть. Его затянули обратно в комнату, и через полминуты он уже не кричал. А его мать, милая Сьюзи Макмиллон, толкается с мистером Макмилланом в надежде отвоевать у того место удобнее. В свете необычно огромной луны выглядело все это еще более пугающе и отвратно, чем было на самом деле. Хотя — куда еще отвратнее?

Свое первое убийство Барти совершил при помощи телескопа, раскроив череп одного из ковбоев, молотя того по макушке тяжелой старинной оптикой. Пробравшись в подсобку, нашел там ружье и заряды к нему. Именно в том коротком путешествии от вышки к подсобке он обнаружил, что коль двигаться как черепаха, то его и не замечают. Здраво рассудив, что патронов на всех не хватит, он затаился неподалеку и стал ждать. Барти лично хотел освободить родителей, что ему впоследствии и удалось проделать.

— Отчего же ты их по дороге к моему ранчо не освободил-то?

— Знаете, мистер Вилд, не решался. Все думал, что вдруг очнутся. А как увидел, что папа к вам не за сигарой идет, так и понял — все кончено.

— Спасибо тебе.

— Сочтемся, — пожал он плечами.

Люк все косился на Барти, примеривая на себя то, что довелось пережить этому парню. После убийства Генри на душе скребли кошки. Какого же этому, по сути своей, еще ребенку? Барти на удивление выглядел не таким уж и печальным. Люк мог объяснить подобное только тем, что молодые люди, пресытившиеся всевозможными киношными ужастиками, кровавыми компьютерными играми и прочей чепухой, просто не способны воспринимать смерть как нечто фатальное. Любой кошмар, замеченный ими на улице или в школе, будь то издевательство над сверстником или избиение очередного неудачника, не вызывало никаких чувств в их больных, исковерканных современным миром душах, кроме одного — желания достать телефон и начать съемку. Вот так, словно через призму видеокамеры, Барти и смотрел на все то, что с ним произошло. Его человечность дремала, а мозг упорно блокировал те импульсы, которые способны ее пробудить.

— Мистер Вилд, машина!

Люк вздрогнул. Задумался и не заметил того, что твориться под носом. Вроде и на дорогу смотрел, а пока Барти не вскрикнул, не видел машину, ткнувшуюся в кювет. С дороги виден лишь багажник и задние колеса. Все остальное прикрыто густым кустарником.

Остановив бьюик и проверив, все ли в порядке с кольтом, Люк толкнул дверцу машины и выбрался на асфальт.

— Барти, оставайся в машине и проверь на всякий случай свое ружье.

— Люк, я с тобой!

— Нет! Прикрой меня, мало ли?

Люк и не думал о жалости к парню, он действительно рассчитывал на то, что тот его прикроет в случае чего. Но Барти расценил это как оскорбление. Что он, маленький? Почему ему нельзя пойти вместе с Люком к машине и посмотреть?

Наплевав на чувства подростка, Люк, нервно дернув шеей, осмотрелся и нехотя направился к месту аварии.

На первый взгляд ничего настораживающего не было. Старый форд не выглядел битым и покореженным. Можно подумать, что водитель специально свернул с дороги и укрылся в кювете. Так, скорее всего, и было. Интересно – от чего или кого пытался спрятаться этот человек. Или люди.