Очаровательная лгунья - [6]

С этими словами миссис Вейкфилд поднялась с софы и поспешно вышла из комнаты, чтобы дочка не заметила ее слез. После ее ухода Ноэлла принялась размышлять над ее словами. И ей внезапно показалось несправедливым, что Ноэлли прозябает в бедности, – ведь она дочь графа!

– Может быть, когда-нибудь муж простит кузину Каролину, – попыталась успокоить себя Ноэлла, – и тогда Ноэлли будет жить в роскоши, которой ей так не хватает.

Поскольку сама Ноэлла всегда жила более чем скромно, то никогда ни о какой роскоши и не мечтала.

Впрочем, в то время ей и в голову не могло прийти, какое ее ждет несчастье и как круто изменится ее жизнь.

Через три дня после отъезда кузина Каролина и Ноэлли возвратились. Как только они вошли в дом, Ноэлла, встретившая их на пороге, тут же поняла: случилось нечто ужасное. Лица у обеих были белыми как мел, на них застыло выражение полнейшего смятения. Войдя в гостиную, Каролина бессильно опустилась на софу, словно ноги отказывались ее держать, и дрожащим голосом проговорила, обращаясь к миссис Вейкфилд:

– Ты не поверишь… Да я и сама поверить в это не могу! Леон Ротмэн умер!

– Умер?! – воскликнула пораженная миссис Вейкфилд.

– Да. Сегодня рано утром. И мы с Ноэлли тут же уехали.

– Но отчего? Что произошло?

– В Африке он подхватил лихорадку и по приезде в Неаполь должен был лечь в больницу. Но когда прочитал мое письмо, решил приехать сюда и помочь мне, как я его просила.

Голос Каролины Фэаберн дрогнул, и она с усилием продолжала:

– По дороге в Англию болезнь обострилась. Оказалось, что в организме у него какая-то страшная инфекция.

Едва сдерживая рыдания, Каролина продолжала:

– Когда мы приехали в отель, камердинер Пеона сообщил нам, в каком плачевном состоянии пребывает его господин. И хотя за врачом в город уже послали, никто не знал, как помочь больному до того как тот прибудет.

На глаза Каролины навернулись слезы.

– Он боролся с болезнью, боролся за свою жизнь с той же отчаянной решимостью, какую выказывал и в делах. Но это не помогло, он умер… И мы уехали, чувствуя, что не должны этого делать. Но чем мы могли помочь, когда его уже нет в живых?

Каролина разрыдалась, и миссис Вейкфилд ласково обняла ее.

– Как мне жаль тебя, дорогая, – прошептала она.

– Ах, Эверил, что же мне делать? Он был моей последней надеждой, и теперь чем скорее я умру, тем лучше.

Миссис Вейкфилд попыталась утешить ее. Наконец ей удалось уговорить ее лечь в постель, поскольку Каролина с ног валилась от усталости.

На следующее утро Ноэлла с ужасом узнала, что и Каролина, и ее дочь заразились лихорадкой, которая свела в могилу Леона Ротмэна. Вызвали местного врача, однако он лишь предписал больным постельный режим. Правда, он дал им какое-то лекарство, но миссис Вейкфилд оно показалось не более чем подкрашенной водичкой.

Миссис Вейкфилд категорически запретила Ноэлле подходить к Ноэлли и ее матери, заявив, что сама будет ухаживать за ними. Ноэлла попыталась возразить, но мама и слушать не стала.

– Ты не должна и близко подходить к их комнатам, моя хорошая, – сказала она дочери. – Можешь помогать нянюшке на кухне и приносить наверх еду, но если я увижу тебя у их дверей, я очень на тебя рассержусь.

– Ты же знаешь, я сделаю, как ты пожелаешь, мамочка, – ответила Ноэлла. – Только прошу тебя, не переутомляйся.

Впоследствии ей пришло в голову, что как раз из-за того, что мама, не отличавшаяся крепким здоровьем, не жалея сил, ухаживала за больными, она и сама заразилась от них лихорадкой.

Каролина с дочерью умерли одна за другой с разницей всего в несколько часов. Не успели их тела предать земле, как умерла и мама. Сначала Ноэлле казалось, что она видит какой-то кошмарный сон и никак не может проснуться.

После похорон они остались с нянюшкой одни, в тихом опустевшем доме и почти без средств к существованию.

И день ото дня жить им становилось все труднее и труднее…

– Я должна раздобыть где-то денег, – задумчиво проговорила Ноэлла.

Ей пришла в голову мысль еще разок осмотреть дом – может быть, она найдет что-то, что можно продать.

Однако она тут же отказалась от этой мысли. Вся мебель из маминой спальни, равно как и из других комнат, уже нашла своих покупателей. Платья кузины Каролины и Ноэлли Ноэлла убрала подальше. На этом настояла нянюшка.

Поколебавшись, Ноэлла с ней согласилась.

– Может быть, они и вправду заразные, – заметила она.

– Комнаты мы уже привели в порядок, – сказала нянюшка, – а одежду я на всякий случай вынесу на улицу. Пускай проветрится.

После смерти Каролины и Ноэлли врач настоял, чтобы комнаты, в которых они жили, были продезинфицированы.

Следуя его указаниям, двери в комнатах плотно закрыли и сожгли там какое-то отвратительно пахнущее дезинфицирующее средство. Вонь от него распространилась по всему дому. Только распахнув настежь все окна и двери, Ноэлле удалось, в конце концов, избавиться от этого тошнотворного запаха – ей все казалось, что в доме пахнет смертью. Нянюшка вынесла одежду Каролины и Ноэлли в сад и развесила ее на веревке.

Лишь после того, как вещи провисели там почти три дня, Ноэлла наконец решила, что они больше не представляют угрозы для жизни. После чего продала их за несколько шиллингов местному коробейнику, который раз в неделю появлялся у них в деревне. Он рад был купить все, из чего впоследствии можно было бы извлечь для себя выгоду.