Очаровательная грешница - [31]

Говоря, она смотрела на маркиза. Он совершенно не раскаивался и сидел откинувшись на подушки в углу кареты с отвратительной улыбкой на губах.

— Боже! Дрого, остановись! — вмешался капитан Вестей. — Не будь таким грубияном! Если Мелинда говорит, что не знает Скиттлз, то почему, ; черт возьми, она должна лгать?

— Все это продолжение спектакля, — сказал маркиз. — Мне просто не нравится, что меня принимают за простака. Не надейтесь, что я проглочу все, что угодно, лишь бы это было преподнесено таким искренним тоном.

— Не могу себе представить, почему вы решили, что я склонна ко лжи, — сказала Мелинда, — и мне очень не нравится, когда меня называют лгуньей.

— Естественно, — примирительно сказал капитан Вестей. — Ну же, Дрого! Извинись! Ты не прав, и знаешь об этом.

— Если Мелинда на самом деле говорит правду, — начал маркиз, — то мне остается только признать, что она единственная в своем роде. Потому что как, черт побери, она может быть здесь, в той роли, которую она теперь играет, и не слышать о Скиттлз?

— Ну, успокойся, Дрого, — взмолился капитан Вестей. — Какое это может иметь значение? Мелинда говорит, что она не слышала о Скиттлз, и едва ли она могла забыть ее. Чтобы все уладить, давай их познакомим.

— И тогда мы выясним, знает ли Скитллз Мелинду!

— Конечно, она ничего не слышала обо мне, — сказала Мелинда. — Откуда? Но мне бы хотелось выяснить, в чем тут дело. Я думаю, что, наверное, будет лучше, если я не пойду на эту вечеринку. Пожалуйста, велите кучеру отвезти меня обратно к вам домой.

— Нет! Нет! — воскликнул маркиз. — Теперь я подозреваю, что вы боитесь встретиться с дамой, знакомство с которой вы отрицаете. Как неловко будет, если она встретит вас с распростертыми объятиями.

— Вы что же, решили, что сбегаю? — спросила Мелинда.

— А вы не сбегаете? — спросил он.

Она отрицательно покачала головой.

— Конечно, мы вам верим, — успокаивающе вставил капитан Вестей.

— Я совсем не понимаю, о чем весь этот разговор, — сказала Мелинда.

— Я тоже, — ответил маркиз чуть громче, чем следовало бы.

Мелинда тихо вздохнула. Она надеялась на то, что ей не придется оставаться в компании маркиза слишком долго. Она стала находить его слишком раздражительным.

К счастью, ехать было недалеко. Над ярко освещенными дверьми был натянут навес, и вскоре Мелинда оказалась в богатом и роскошном особняке.

Ей стало легче. Она почему-то опасалась, что маркиз и капитан Вестей повезут ее в один из тех ночных притонов, о которых она слышала ужасные вещи. Маловероятно, конечно, что им могло прийти это в голову, но, как она поняла, они были очень странными молодыми людьми, совсем не похожими на тех мужчин, которых она встречала раньше, в доме отца и матери и в доме дяди. К тому же ей стало казаться, что все, что представлялось ей ужасным, для них вполне приемлемо.

Дом, куда они приехали, явно принадлежал джентльмену. Мелинду провели через мраморный холл, освещенный серебряными подсвечниками, в каждом из которых было по дюжине свечей. Дворецкий открыл двойную дверь из красного дерева, и они вошли, как она догадалась, в столовую.

Это была довольно большая, длинная зала, тянувшаяся вдоль всей дальней стены дома. За круглым столом могло поместиться по крайней мере три десятка гостей. Комнату ярко освещали серебряные подсвечники на столе и огромные люстры, спускавшиеся с потолка. Мелинда увидела, что гости уже закончили обедать: на столе оставались только блюда с десертом.

— Чард, как приятно вас видеть! — раздался громкий крик, и к ним с распростертыми объятиями подбежал молодой человек с красным лицом и уже слегка помятым воротничком. — Прекрасно, что вы пришли.

Думаю, вы не голодны? Тогда выпейте немного портвейна. А маленькая леди, должно быть, захочет бокал шампанского?

Не дожидаясь, когда его представят, он, к удивлению Мелинды, взял ее за руку и повел к столу.

— Подвинься, Артур, — сказал он одному из гостей и жестом велел слугам принести еще три стула.

Они с трудом пробрались сквозь многочисленную толпу гостей к круглому столу. Им подали стаканы и налили вина.

Мелинда с любопытством осматривалась по сторонам. Первое, что ее поразило, — невероятный шум, стоявший в зале; никогда раньше ей не приходилось бывать на таком шумном вечере. Голоса почти совсем заглушали музыку: целый оркестр музыкантов расположился в нише в дальнем конце комнаты.

Потом Мелинда принялась рассматривать женщин и снова изумилась. Она, конечно, знала, что, постоянно живя в деревне, отстала от жизни, касалось ли это моды или ее представлений о высшем обществе. Но она никак не ожидала, что дамы могут так себя вести и пользоваться косметикой в таком количестве. Ярко-розовые щеки, угольно-черные ресницы и пунцовые губы придавали им почти карикатурный вид, и она подумала с большим смущением, что никогда ранее ей не приходилось видеть таких низких декольте.

Послышался взрыв хохота: с места встала какая-то дама и один из джентльменов. Остальные гости заспорили о том, что же они собираются сделать. А джентльмен тем временем подошел к столу, взял вазу с десертом и поставил себе на голову. Все зашикали, а дама, приподняв юбки, попыталась сбить вазу ногой.