Очарованный принц - [67]

Аркан жадности оказался толстым и прочным, узел – затянутым наглухо.

– Ты едешь на поиски службы – об этом как раз я и хочу потолковать с тобою.

– О почтеннейший! – Ходжа Насреддин поспешно вернулся в чайхану. – Ты, может быть, знаешь такое местечко – моим благодарностям не было бы границ!

– Вот именно – знаю.

– Благословенное слово!

– И неподалеку, совсем рядом.

Ходжа Насреддин изобразил на лице почтительное недоумение:

– Достойному собеседнику благоугодно говорить загадками, но мой ничтожный разум бессилен проникнуть в них.

– Ответь сначала на несколько вопросов, а потом уж я открою тебе смысл моих слов, – сказал Агабек: он думал, что и впрямь говорит загадками! – Ответь, не приходилось ли тебе когда-нибудь раньше бывать в нашем селении?

– Нет, не приходилось.

– Не имеешь ли ты здесь каких-либо родственников?

– Нет, не имею; все мои родственники остались в Герате.

– А друзья? Может быть, в нашем селении есть человек, с которым ты дружен или когда-нибудь раньше был дружен?

– Такого человека здесь нет: все друзья мои тоже в Герате.

– Но, может быть, твои родственники – из оставшихся в Герате – имеют здесь друзей или, наоборот, твои гератские друзья имеют здесь родственников?

– Клянусь бородою отца, что ни я сам, ни мои родственники и друзья, ни родственники моих друзей и друзья моих родственников, ни даже родственники друзей моих родственников и друзья родственников моих друзей – никогда не бывали в этом селении, никогда о нем не слышали и никого здесь не знают.

– Остается последний вопрос: не бывает ли твое сердце подвержено приступам глупой жалости к чужим людям?

«Вспомнил старика, что охраняет гробницу Турахона», – сообразил Ходжа Насреддин и ответил:

– Всю жалость моего сердца я трачу на самого себя; для чужих не остается ничего.

– Разумное слово! А теперь приготовься услышать нечто удивительное, что приведет тебя в радостный трепет, – видел ли ты здешнее озеро и знаешь ли, кто им владеет?

– Озеро видел, но кто им владеет, – не знаю.

– Владелец – я. Ты ищешь под денежный залог место, которое могло бы тебя прокормить, – что думаешь ты о должности хранителя озера?

Наконец оно прозвучало – единственное слово, которого добивался Ходжа Насреддин! «Хранитель озера», – громом отдалось в ушах Сафара, «Хранитель озера», – повторила горлинка под крышей, «Хранитель озера», – ответил ей перепел из клетки, «Хранитель озера», – зашипел, заворчал кумган, окутываясь паром, «Хранитель озера», – подхватил ветер, «Хранитель озера», – зашелестели деревья…

Через десять минут все жители селения, от мала до велика, узнали новость; «Хранитель озера», – слышалось повсюду: в полях, в маленьких, чисто прибранных двориках; об этом говорили мужчины, толковали женщины, щебетали ребятишки.

Когда Агабек и Ходжа Насреддин направились из чайханы к озеру, все встречные отвешивали им подобострастные поклоны и с пугливым любопытством оглядывали нового хранителя, – а он, суровый, надменный, даже не замечал этих поклонов.

Старый Сафар после их отбытия не долго оставался один в своей чайхане, – отовсюду понабежали чоракцы и сразу погребли старика под множеством вопросов: о чем толковал Агабек с новым хранителем, как они договаривались, какую плату будет получать хранитель? Помост чайханы трещал, чайники, подвешенные над очагом, качались и звенели, с потолка сыпался мелкий мусор.

– Вы сейчас развалите мне всю чайхану! – кричал Сафар. – Пусть лишние сойдут с помоста на землю! Пусть они сойдут, иначе я не буду рассказывать!

Лишние сошли на землю, уступив помост десятку наиболее почитаемых стариков. Сафар начал рассказывать. Нет надобности повторять его рассказ о событиях, нам уже известных.

Закончил он зловещими словами:

– Мы не знали до сих пор, куда нам деваться от одного, – что же нас ожидает теперь, когда их – двое!

Ответом ему было молчание, тяжкие вздохи. Перед всеми собравшимися возник неясный, но грозный призрак близких неотвратимых бедствий.

А Сафар, опустив седую голову, сам больно и громко услаждаясь своими страхами, пророчествовал:

– Большие скоро начнутся дела – очень большие! Не к добру все это… ох, не к добру!

И, словно приглушенным эхом, кто-то ему отозвался:

– Не к добру!…

Глава двадцать пятая

Агабек привел Ходжу Насреддина к отводному арыку; здесь был устроен большой деревянный лоток со ставнем, запиравшим воду.

– Смотри! – сказал Агабек, указывая на потемневший от времени, поросший мхом ставень, плотно сидевший между двух карагачевых столбов с продольными пазами для движения ставня вверх и вниз. – Ты будешь охранять это и никогда никому не откроешь без моего ведома.

Над лотком был укреплен подъемный ворот с ржавой цепью; ниже, продетый в толстые кольца, висел огромный медный замок; над ним через щель просачивалась тонкая светлая струйка и торопливыми каплями скатывалась по мшистым доскам. «Ставень слез», – подумал Ходжа Насреддин, обратившись мыслями к несчастным чоракцам.

– Никому не верить в долг, и даже на полтаньга! – наставлял нового хранителя Агабек. – Вот ключ от замка, никогда не держи его на виду: какой-нибудь хитрец может запомнить вырезы в бородке и сделает второй ключ.